Читать онлайн Евграф Жданко - Сочинения. Том 2. Стихотворения и проза

ISBN 978-5-0051-1037-4 (т. 2)

ISBN 978-5-0051-1036-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Евграф Жданко

2022 г.

Стихотворения: XX век

Нежно и тихо

Всюду слёзы, милая, вижу с болью тихою.

Где же радость прячется, затаивши дух?

Может, вовсе нет её и тоскою дикою

Мир заполнен доверху, сгорбленный от мук?

Сколько бы ни думал я о тебе, хорошая,

Всё звучит мелодия, как сама печаль,

Заунывно-длинная, на реку похожая,

Что теченьем пенистым мысль уносит вдаль.

Ты мне сказкой призрачной в серых буднях кажешься,

По ночам избавиться не могу от грёз:

Чуть засну, и сразу же ты во сне мне явишься —

Славная, любимая, близкая до слёз.

Май, 1986

Пожелание

И. А. Кархановой

Печальна жизнь в многообразии своём.

Одни клянут её, другие воспевают.

А я живу и не жалею ни о чём,

Поскольку жизни смысл нехитрый понимаю.

Я понимаю, что придёт всему конец,

Что век недолог мой и радость мимолётна,

Лавровый вряд ли уготован мне венец:

Судьбу мне Бог определил бесповоротно.

Живи и ты, не сокрушаясь без нужды,

Крупицы радости цени, что так минутна,

И лиц друзей ушедших милые черты

На полке памяти храни с тоскою смутной.

Ноябрь, 1986

Откровение

Чувство усталости давит на плечи,

Резкая дробь раздаётся в висках;

День промелькнул, и настал скучный вечер,

Еле держусь на тряпичных ногах.

День промелькнул… Ничего не случилось,

Всё – как вчера, как неделю назад.

«Хоть бы весна, что ли, ночью приснилась», —

Мямлю под нос, закрывая глаза.

Есть лишь одно у меня утешенье —

Ящик зелёный^>1, набитый в края;

В нём – весь мой мир, всё моё откровенье:

Музыка в нём неземная моя.

Если бы Бог наказать меня вздумал

(чёрт разберёт, за какие грехи!),

Он бы недолго над карою думал —

Просто бы сделал Евграфа глухим.

1986

Благодарно

Пустынна местность без строений рукотворных,

Безлик портрет без красок сочных и живых,

Бледна мелодия без всплесков нот мажорных,

Безжизнен стих без слов душевных и простых.

И так же точно жизнь без грустных расставаний,

Без встреч случайных, без несбывшейся мечты,

Без сильных чувств и дорогих воспоминаний

Утратит сразу свои лучшие черты.

Пусть мы не стали друг для друга утешеньем,

Пусть порознь век наш скоротаем до конца,

Нет-нет, да вспомню с благодарным сожаленьем

Овал прекрасного и милого лица.

31 мая, 1987

Фантазия

Спой мне, родная, тихо песню о чужбине,

О той земле, где нет ни горестей, ни бед,

О тех краях, где в тёплом море тёмно-синем

Берёт начало лучезарное рассвет.

Но не жалей меня так трогательно-нежно,

Не окропляй души солёною водой:

Мне вдоволь той, что в океане слёз безбрежном

Мой утлый чёлн качает пенистой волной.

Не убеждай меня, что счастье лишь на время,

Ко мне спеша, призадержалось по пути:

Поверь, что мёртвое, загубленное семя

Не сможет в почве, льдом подёрнутой, взойти.

И не зови меня пройтись по влажной ниве,

Пройтись по травам, ветром смятым, не зови:

Те травы, смоченные вешним добрым ливнем,

Тоску пробудят по несбывшейся любви.

Ты лучше спой мне тихо песню о чужбине,

О той земле, где нет ни горестей, ни бед,

О тех краях, где в тёплом море тёмно-синем

Берёт начало лучезарное рассвет.

5 октября, 1987

Бессилие

День осенний,

хмурый и холодный,

Дождик нудный

по стеклу стучит,

И мотив негромкий,

грустный, старомодный,

В голове усталой,

как сквозь сон, звучит.

Листьев жёлтых

хоровод печальный

Закружился

над сырой землёй,

И куплет для песни,

тихой и прощальной,

Из груди стеснённой

рвётся сам собой.

Льются слёзы

ручейком солёным

И стекают

по щеке сухой,

Капают на строки

и пятном зелёным

След на белом поле

оставляют свой.

Как охота

выбежать из дому,

Увяданье

приостановить

И хоть на минуту

сердцу молодому

Дать возможность биться,

дать возможность жить.

Но наивно

верить в Провиденье:

Осень жизни

не предотвратить…

И сижу тоскливо

я в уединенье —

Злой и не способный

никого любить.

1987

Naïvement

Когда последний луч холодного заката

Погаснет, тихо растворясь в вечерней мгле,

Ты приходи в мой дом убогий, как когда-то,

Дверьми рассохшимися скрипни виновато,

Пройди, присядь на ложе ветхом, небогатом,

Прочти бумаги, что пылятся на столе.

В моих стихах найдёшь ты бездну откровенья,

Услышишь вод мятежно-грозных мерный плеск

И ощутишь души моей больной смятенье

И силу добрую святого вдохновенья,

Увидишь трав густых любовное сплетенье

И расписной, полунагой осенний лес.

И ты поймёшь, с какой невысказанной болью

Покинул я жестокосердный этот свет,

Как я хотел хоть раз увидеться с тобою,

Припасть к груди твоей устало головою,

Мой милый друг, наивно выдуманный мною.

Прощай навек, я отстрадал. меня здесь нет.

1987

Одинокий капитан

Судьбы безрадостной волнуемое море,

Подспудных чувств моих безбрежный океан,

Убогий чёлн мечты на гибельном просторе

И в том челне – я, одинокий капитан.

Поблёкший парус, бывший розовым когда-то,

Весло, избитое в борьбе с стихией злой,

Рубцы пробоин на борту челна покатом

И ветхой мачты крест могильный над душой.

Последней чайки силуэт у края неба —

Как всплеск надежды, превратившийся в мираж;

Он не сулит ни сна, ни бодрости, ни хлеба,

Он так же мёртв, как окружающий пейзаж.

Прошедшей бури затихают грозно звуки,

Солёной пены на лице шипит плевок;

Висят безжизненно опущенные руки:

Я так устал от вечной качки и тревог.

Где берег счастья и желанного покоя,

Где мыс надежды доброй в дымке голубой,

Где бухта грёз, не омрачаемых тоскою,

Где скромный угол – долгожданный, тёплый, мой?..

Молчит в ответ судьбы волнуемое море,

Чувств, обречённых на безвестность, океан.

Пропал из виду чёлн на гибельном просторе:

Убрал свой парус одинокий капитан.

10 ноября, 1987

Два одиночества

Задёрнут занавес, иллюзии конец,

Конец трагедии комического рода

Об одиночестве двух страждущих сердец,

О грустной встрече без счастливого исхода.

Задёрнут занавес, усталый режиссёр

Не слышит шелеста восторженных оваций:

Финал, он выполнил свой долг. Молчит актёр,

Присев в тени уже ненужных декораций.

Обоим больно от сознанья, что ушла,

Как сон, иллюзия душевного покоя:

На мозг опустится опять густая мгла;

И снова спад и ощущение застоя.

И так вся жизнь для них циклически пройдёт:

Подъём стремительный, триумф и оживленье,

И следом – спад очередной, и новый взлёт,

А там и новое жестокое паденье.

Но дисгармония двух творческих натур

Не пропадёт вотще и эхом отзовётся

В груди взволнованной сквозь чувственный сумбур…

Волненье это словом «катарсис» зовётся.

Задёрнут занавес невидимой рукой,

Ушла иллюзия открывшейся вселенной;

Молчат, терзаемые болью неизменной,

Два человека, проводившие покой,

Два одиночества, соединённых сценой.

Декабрь, 1987

Одиночество

В полночный час, когда назойливые звуки

Людской возни растают в сонной тишине

И мысль, уставшая от событийной скуки,

В мозгу останется с собой наедине,

Я не могу закрыть глаза и погрузиться

Всем существом в животной спячки забытьё:

В пустую грудь полночным призраком стучится

Рукой незримой одиночество моё.

Оно, как тень, меня преследует повсюду,

Идёт за мною псом бездомным по пятам;

Ничем из глаз его не вытравить, паскуду:

Оно нашло себе прибежище и там…

Прокралось в душу, притаилось в ней коварно

И всякий раз, как только радость мне блеснёт

Улыбкой счастья белозубой лучезарно,

Под сердцем болью неожиданной кольнёт.

Декабрь, 1987

Зов

Ночь, бессонница, тревожное томленье;

Фраз обрывки, зыбких мыслей толчея;

Смутных образов в мозгу нагроможденье,

Одиночества холодная змея.

Звёздный купол, лик вселенной, надо мною,

Солнц бесчисленных полуреальный свет —

Запоздалый слепок с вечного покоя,

От которого следа уж, может, нет.

Объективно для вселенной я не значу

Ничего, ни капли смысла не несу;

Даже если горько-горько и заплачу,

Я безмолвия её не потрясу.

Я песчинка в бесконечности вселенной,

Век мой – миг её гигантов бытия.

Вспышка Новой, молодой и дерзновенной, —

Вот событие! А что такое я?..

Я, живущий здесь, на крохотной планете,

На задворках мирозданья, в тесноте;

Я, с душою, точно стиснутой в корсете

И тоскующей по чистой красоте.

Я песчинка… В то же время я частица,

Скромный камень в своде Млечного Пути,

Я материи космической крупица,

С нею мне одной дорогою идти.

Не поэтому ль сквозь тысячи парсеков

Слышу я душой, закрытой на засов,

Доносящийся с далёких звёздных треков

Не дающий спать средь ночи тихий зов.

Словно кто-то на другом «конце» вселенной

Знает что-то о Земле и о Луне,

Смотрит в небо, Млечной вспрыснутое пеной,

Среди ночи и тоскует обо мне.

То души моей вторая половинка

Грезит встречею в томлении ночном;

Разделённая на капельки слезинка

Ждёт слияния в просторе неземном.

13 января, 1988

Рота

Промозглый вечер при последнем издыханье.

Безлюдье улицы чужого городка.

Последних листьев на деревьях трепетанье.

Мрак. Безысходность. Безнадёжность. И тоска.

По камню мокрому ухоженной брусчатки

Угрюмо топают ступни усталых ног;

Гниют мозолями изъеденные пятки

В тисках казённых износившихся сапог.

На лицах сумрачных с потухшими глазами

Лежит бессонницы тяжелая печать;

Ртов кулаки не разрешаются словами,

Нет силы даже помянуть «едрёну мать».

Противный дождь сырой, холодной, мелкой пылью

Упрямо лезет в ухо, в глаз, за ворот, в нос.

И нет конца его досадному засилью,

И хочет лопнуть в голове свинцовой мозг.

А в окнах, залитых манящим тёплым светом,

Кипит другая жизнь: звучит весёлый смех,

Кого-то любят, кто-то спит, укрывшись пледом,

В качалке в бликах голубых телепомех.

Безлюдна улица, лишь призрачная рота

Идёт куда-то от тепла и света прочь.

Блеснув, исчезла, замерла за поворотом

Чужая жизнь… Осталась только ночь.

3 марта, 1988

Параллели

О чём-то шепчет тихо-тихо мне берёза

В лучах закатных беспокойною листвой;

О чём-то льёт и льёт невидимые слёзы

Плакуша-ива над извилистой рекой;

О чём-то грезит на исходе дней печальных

У края леса одинокая сосна,

И среди редких звёзд осколочков хрустальных

Молчит о чём-то недоступная луна.

Как та берёза беспокойною листвою,

Тихонько шепчет мысль в сознании моём;

Подобно ивушке, склонённой над водою,

Душа рыдает в одиночестве своём;

О чём-то грезит мозг в томленье безысходном,

Как та печальная и дряхлая сосна,

И я бреду в безмолвье вечности холодном,

Как недоступная и гордая луна.

15 марта, 1988

Осенний ноктюрн

Сентябрьский дождь уныло сеет безнадёжность

В промозглом воздухе, нависшем над землёй;

Туман и дождь, поблёкший мир и невозможность

В немом соседстве ждут исхода, жребий свой

Влача безропотно, уныло, безучастно,

Как будто жизнь их смысл утратила давно

И смерть с минуты на минуту беспристрастно

Безмерной вечности накинет полотно.

Огромный город, рассечённый на две части

Когда-то мощною, державною рекой,

Подобно спятившей кобыле пегой масти

С безумным взглядом и закушенной уздой,

Несётся каменной бесформенной громадой

Туда, где сутки тихо празднуют предел

И неуспевший с нескрываемой досадой

Клянёт безрадостный, пожизненный удел.

В огромном городе нет места ощущенью

Того, что жизнь водой уходит сквозь песок.

Здесь все спешат, и неприкаянною тенью

В огромном городе, где каждый одинок,

Нахохлясь зябко и подняв потёртый ворот,

В вечерней мгле скользит по улицам фантом:

То Одиночество с тоской обходит город,

И всяк себя при встрече с ним узнает в нём.

В полночный час, когда дыханье спящей дочки

Ознаменует дня прошедшего конец

И мыслей нудных поредевшие цепочки

Утратят связь их составляющих колец,

В преддверьи сна, нейтрализатора невроза,

Кто знает, может быть, в груди твоей на миг,

Вперед

Читать онлайн Евграф Жданко - Сочинения. Том 2. Стихотворения и проза

Похожие книги