Сочинения. Том 3. Великие революции. От Кромвеля до Путина - страница 19

Если обратиться к неевропейским революциям, то эти тенденции просматриваются еще более явно. Предреволюционные режимы проводили здесь сознательную политику активной индустриализации и ломки традиционных структур, опираясь в первую очередь на широкое привлечение иностранного капитала. Так, темпы роста ВНП в Мексике между 1884 и 1900 гг. составляли 8 % годовых, при этом активно развивалось железнодорожное строительство, добыча полезных ископаемых, легкая промышленность, производство сельскохозяйственной продукции на экспорт (Bethell, 1986. Р. 28–29). В Иране, где предреволюционный период совпал с нефтяным бумом, происходили еще более серьезные сдвиги, ВНП, особенно в период сверхдоходов от экспорта нефти, рос чрезвычайно высокими темпами: 1962–1970 гг. – 8 %; 1972–1973 гг. – 14; 1973–1974 гг. – 30 % в год. Доля городского населения увеличилась примерно с 28 % в 1950 г. до 47 % в 1976 г. За 20 лет доля крестьян и сельскохозяйственных рабочих в общей численности занятых уменьшилась с 60 почти до 30 % (McDaniel, 1991. Р. 82, 131). Более подробно феномен предреволюционного экономического роста проанализирован в главе 7, специально посвященной характерным для революций экономическим процессам.

В период, непосредственно предшествующий революции, бурное развитие обычно сменяется острым кризисом и хозяйственным упадком, наступающим либо из-за сильных неурожаев, либо из-за неблагоприятной конъюнктуры международной торговли, либо, наконец, из-за неудач политического и военного характера. В условиях, когда общество и государство не способны адаптироваться к новым тенденциям, порождавшимся предшествующим динамичным развитием, последствия циклических по своей природе негативных процессов оказываются еще более тяжелыми. Так, необходимость поставлять продукты питания в быстро растущие города обостряла для крестьян последствия неурожаев. Касаясь проблемы снабжения французских городов хлебом, Б. Мур отмечал, что «отток (хлеба. – Авт.) в несколько больших городов ощущался в первую очередь во время его нехватки и становился разрушительным фактором» (Moore, 1966. Р. 45)[27]. А вот что пишет Джон М. Харт о причинах длительного и катастрофического по своим последствиям голода, непосредственно предшествовавшего мексиканской революции: «Сельское хозяйство Мексики было уязвимо, поскольку правительство не смогло направить достаточно средств на ирригацию, а крестьяне-производители основных видов продовольствия вытеснялись ориентированными на экспорт, коммерциализированными сельскохозяйственными предприятиями» (Hart, 1987. Р. 165). Действия все более запутывающейся в противоречиях власти усиливали негативные хозяйственные процессы. Так, неблагоприятные тенденции в английской промышленности предреволюционного времени во многом объясняются перешедшей все возможные границы продажей монопольных прав при Карле I и неадекватной внешней политикой режима (Косминский и Левицкий, 1941. Т. 1. С. 100–101).

Исследователи неоднократно подчеркивали связь экономического роста, экономического развития в целом с вызреванием предпосылок революции. М. Олсон, например, рассматривал быстрый экономический рост как «основную силу, ведущую к революции и нестабильности», как «огромную дестабилизирующую силу» (Olson, 1997. Р. 216). Многие отмечали и роль кризиса, непосредственно предшествующего началу революции. Однако механизм воздействия экономической динамики на обострение ситуации трактовался по-разному.