Затем, надо обязательно заглянуть к Ткачукам на диафильмы про храброго портняжку.
У Вовы и его младшего Леньки Ткачуков была лучшая в Сокирянах коллекция сказок.
Пленки с удивительными волшебными историями хранились в маленьких цилиндрических коробочках с названиями, напечатанными на салатовом, голубоватом и желтом фоне специальных наклеек. Когда коробочки открывались, изнутри доносился удивительный запах странствий, приключений и всяческих чудес. Также пахла пленка на больших бобинах у дяди Янкеля. В нашем старом Сокирянском кинотеатре он служил самым главным киномехаником.
После того, когда вся суета-сует оставалась позади, а мелкие желания были удовлетворены полностью, можно было, наконец, приступить к самому главному и интересному. Смотреть в небо. Следить за облаками.
Захватив пару бутылочных стеклышек, которыми была усыпана вся поверхность небольшого пустыря, возле буфета Яши-инвалида, я располагался под кустом. В родном парке. Со всеми удобствами. Оттуда были отлично видны, и небо, и большой холм, и все-все огромное пространство моей собственной Вселенной, от которой никто-никто не отвлекал.
Сквозь зеленое стеклышко мир казался унылым и постным, но через желтовато-коричневое – веселым и разнообразным.
– Вот! Вон там! Пролетел самый настоящий кукурузник
Говорили, что на нем можно было долететь аж до самых Черновиц. Не то, что до соседних Раскопинцев или Окницы, находившейся, всего-то, в семи километрах.
– Да-да, именно за той большой горой
Именно оттуда, да еще со стороны Шипота, наплывали самые красивые и самые удивительные облака
Даром, что эти скопления водяного пара большинству наблюдателей напоминали только корабли с лодками. От парусников эти облака позаимствовали, пожалуй, только плавность и величавость движения. Хотя некоторые, были, действительно, похожи на различные типы плавсредств.
Редко, среди туч, встречались настоящие великаны и разнообразные человеческие лица. В основном, это были формы, больше похожие на собак, лошадей и прочую живность. Их разнообразные головы, лапы, хвосты. Бывали, конечно, львы, почти настоящие жирафы и гигантские слоны. Особенно у края горизонта, перед самым закатом солнца.
Самое большое количество разных видений в облаках появлялось, почему-то, после какого-нибудь интересного фильма или громкого события.
Вон, к примеру, та здоровая туча. Знай, плывет себе плавненько. Такая, вся из себя белая и пушистая. Похожа на ту дворнягу, которой когда-то, во время облавы, выстрелами перебили лапы. Случилось это, прямо возле нашего дома.
В годы моего детства, в Сокирянах часто устраивали охоту на бродячих псов. Тогда, вдруг, по улицам начинали бегать взрослые дядьки с винтовками и грозными красными повязками.
Несмотря на обилие детворы, любившей понаблюдать за всем необычным, те дядьки отчаянно ругались матом и, тщательно выцеливая, беспощадно стреляли по всем собакам.
Убить животное сразу, не получалось. Переулки постепенно заполнялись страшными визгами и плачем раненых, умиравших дворняжек. Бедняги скулили и прятались по всем углам, куда удавалось заползти. Но их настигали, беспощадно добивая выстрелами в упор.
Затем, растрелянных, безжалостно и равнодушно забрасывали в обычную телегу. А после того, как она наполнялась, увозили. Увозили невесть куда. За телегами, по пыльной дороге, ещё долго тянулись бесконечные следы красных капель и струек. Кровь, у тех бедных собак, была, как у нас с Вами. Все того же, красного цвета. Будто у обычных кур, зарезанных шойхетом перед свадьбой старшей дочери Лойфманов – первого большого торжества, которое хорошо мною запомнилось.
