Социоприматы - страница 41

Нет – и это будто удар в живот всем тем, кто привык искать оправдания в детских травмах и неправильной социализации.

Этот бескомпромиссный диктатор говорит без сантиментов: Смотри, дружок, всё сложнее. Ты не просто травмирован – ты настроен так, как тебе показали. Всё, что ты видел в первые годы жизни, стало твоей операционной системой. И это уже не перепишешь уютными историями о новом подходе к воспитанию. Ты не просто согрешил – ты был запрограммирован согрешить.

И почему, интересно, эта концепция до сих пор остаётся за пределами научных дебатов?

А вот почему. Так же, как и примативность, она жутко неудобна для всех тех, кто хочет остаться в уютном мирке социальных конструкций. Импринтинг рушит новомодные теории, в которых человек представлен исключительно как продукт социальной среды. Он крошит в дребезги эту идиллию, как ребёнок витрину с керамикой: громко, с треском и без права на возврат. И утверждает: все эти тома по психологии, что обещают вам новую жизнь, работают не так, как хотелось бы. Потому что внутри вас прописан не только опыт – но и биологический код. А его, увы, не так-то просто перепрошить.

А что же альтернативы? Давайте взглянем на них.

Теория привязанности Джона Боулби, основанная на этологических принципах, звучит как родная сестра концепции импринтинга. Ранние взаимодействия с родителями формируют устойчивые паттерны – своего рода чёртово наследство, от которого невозможно избавиться даже через суд. Боулби утверждал, что привязанность – это не сентиментальная чепуха из романических комедий, а жёсткий эволюционный механизм выживания. И с этим трудно спорить: чем ещё объяснить наше навязчивое стремление к близким, которые порой эмоционально душат нас – вроде из любви, но слегка с подвывихом?

Привязанность – она как парашют: может и не раскрыться, но выбросить всё равно нельзя.

Вот только фокус в другом: привязанность создаёт ощущение безопасности, а импринтинг – выжигает поведенческие матрицы в долговременной памяти. С пелёнок. И на всю жизнь. Попробуйте их стереть – удачи. Не выйдет! Эти шаблоны всплывут в самый неподходящий момент, в любой кризисной ситуации, как вирусы из глубинного кэша. И неважно, сколько раз вы пересмотрели свои установки, сколько прошли тренингов, сколько купили аффирмационных открыток.

А теперь взглянем в другую сторону. Социокультурная теория Льва Выготского – великий гуманистический жест, гласящий: окружение влияет на нас! Да что вы говорите. Но суть в другом – в отличие от импринтинга, здесь есть слабый проблеск утешения: возможность корректировки. Якобы. Только вот беда – импринтинг это не натирка на стекле, это татуировка на сердце. Глубокая, кровавая, бессменная.

Попробуй повернуть туда, куда хочет новый ты, если твой внутренний компас упрямо ведёт по старому маршруту.

Информация, впаянная в психику через импринтинг, не фальсифицируется, не поддаётся вырезанию и не признаёт волю клиента. Это не просто механика подсознания – это BIOS вашей личности. Прописано. Запечатано. Без кнопки Сброс.

Исследования импринтинга на людях – это отдельная песня, и, скажу я вам, не для деликатных ушей. Академическая среда и медиа опять вопят хором: Не-не-не, не трогайте! Потому что сама концепция ведёт себя как нетрезвый гость на интеллектуальной вечеринке: громкая, наглая и совершенно не стремится соответствовать дресс-коду. Все эти мантры о доверии, безопасности и тонкой душевной настройке? Миленько.