У меня чесался язык предложить отправить не вполне адекватную женщину к психоаналитику или уже сразу – к психиатру. Впрочем, это не моё дело, пусть со странностями матери разбираются её сыновья.
– А как твой отец смотрит на то, что жена съехала из дома воспитывать взрослого сына? – спросила я.
– Они развелись десять лет назад. По версии матери, из-за отцовской неблагодарности. По его словам, потому что терпеть дальше у него не было сил. Мама после развода бегает то по церквям, то к гадалкам, то к каким-то бабкам-аферисткам. Отец теперь живёт с другой женщиной и выглядит счастливым.
В том, что бывший муж этой дамы после развода стал счастливее, я даже не сомневалась. А походы к гадалкам вполне вписываются в портрет не очень умной и не совсем адекватной женщины. Мишиной матери явно нечем заняться, если у неё есть время допекать сына и ходить ко всяким аферисткам.
– После скандала с Сашкой и Кирой мама явилась ко мне с вещами и не даёт спокойно жить, – продолжал Миша. – Когда меня нет дома, она звонит по нескольку раз за день и постоянно пишет сообщения. Атмосфера в квартире нервная, и я не могу выставить из дома родную мать. Есть надежда, что если я женюсь, она отправится к себе. Да, свадьба у нас назначена на следующую субботу.
– Так, подожди, – я нахмурилась. – Что-то я запуталась во времени. Мы с тобой якобы познакомились три недели назад. А с Кирой ты когда расстался?
– Три недели назад, – невозмутимо ответил Миша.
– И каким образом у нас так скоро может быть свадьба? – продолжала я. – Тем более настоящая, в загсе?
– Мы с Кирой подавали заявление, – после небольшой заминки ответил Миша. – Дата останется прежней, надо будет только заменить данные невесты. Я обо всём договорился.
– Дурдом, – вырвалось у меня. – То есть для твоей матери я буду разлучницей-злодейкой. Я отбила тебя у бедной Киры и украла у неё даже день свадьбы.
– Примерно так, – согласился парень. – Если хочешь отказаться, лучше сделай это сейчас, пока я не представил тебя, как свою невесту.
Отказаться? После того как парень помог мне с паспортом и чуть не свалившимся на меня огромным долгом? К тому же лишить себя временной прописки на несколько месяцев? Да ни за что, даже если бы из Мишиной квартиры меня выживали десять не вполне адекватных женщин.
Девятиэтажный дом, в котором мне обещали прописку, оказался в закрытом автоматическими воротами дворе с подземной парковкой. Двор выглядел чистым и ухоженным. На клумбах радовали глаз яркие разноцветные астры, во дворе росли две небольшие пушистые сосны, желтели листьями клёны и дубы. Здесь была даже калина с ярко-красными ягодами. Я не заметила ни одной нецензурной надписи на чистой детской площадке, на стенах дома и дверях подъезда. Впрочем, порядок объяснялся не только сознательностью жильцов: в каждом подъезде был установлен видеодомофон.
– Запись идёт круглосуточно, сохраняется на несколько дней, – объяснил Миша. – При желании любой из жильцов может скачать её фрагменты. Никто не захочет хулиганить под камерами и становиться звездой интернета, так что во дворе тихо и днëм, и ночью.
Подъезд тоже оказался непривычно чистым. Ни ползающих по стенам тараканов, ни следов жизнедеятельности жильцов, ни даже выставленного у двери мешка с мусором я не увидела. Видимо, дело всё же не только в видеокамерах.
Нужная квартира нашлась на третьем этаже. Когда мы остановились перед дверью, из-за неё донёсся женский голос:
