– Это было от меня как от человека, – процедил Гарун и вернулся к столу, уселся в резное кресло. – Теперь я буду говорить с тобой как глава стражей.
Изумлённо хлопая ресницами, Ёфур выпрямился и вытер кровь с подбородка. Он хотел сплюнуть кровь, но не решился и проглотил солоноватую жижу. Пробормотал:
– В чём меня обвиняют?
Вокруг ранки на губе замерцали отсветы чар. С видимым сожалением Гарун потёр костяшки кулака. Он смотрел снизу вверх, но у Ёфура было мерзкое ощущение, что на него смотрят сверху, презрительно. Он повторил громче:
– В чём меня обвиняют?
– То, что ты сказал Бере – просто недопустимо.
От удивления Ёфур приоткрыл рот. Бессильно взмахнул руками:
– А что я такого сказал, кроме правды?
Гарун нахмурился, его голубые глаза опасно потемнели, но Ёфур продолжал:
– Разве я не сказал то, что думают все? Разве не говорили то же самое за её спиной?
– Говорили, – кивнул Гарун. – И поверь – девчонка среди стражей моя постоянная головная боль.
– Так в чём проблема?!
– В том, что своим упорством Бера доказала право стать одной из нас. Она страж. Нравится тебе это или нет, но она наша соратница, одна из нас, ты понимаешь?
– Но все…
– Не все! – Гарун стукнул кулаком по столу и уверенно повторил. – Не все считают, как ты. И независимо от мнения отдельных стражей Бера, напоминаю ещё раз, одна из нас, а мы своих в обиду не даём.
– Но я тоже один из вас.
– Ты переступил черту. Ты поступил подло, ударил в спину одного из стражей ради какой-то чародейской шлюхи. У нас так не принято.
– Но Бера девчонка, она не должна…
– Она доказала своё право быть стражем, – с нажимом произнёс Гарун. В его глазах под нависшими веками плескалась злость. – Она такой же страж, как ты, как я, как любой из нас, независимо от того, что у неё в штанах. Ты можешь устраивать с ней тренировочные бои, но не унижать. И уж точно не при чародейке.
Глаза Ёфура изумлённо округлились. Сказанное Гаруном не укладывалось у него в голове. Он растерянно произнёс:
– Но ведь все же… – голос его набирал силу. – Не надо делать меня козлом отпущения. Я сказал то, что думают многие из нас: девчонке не место среди стражей. Она помеха.
– Она справляется со службой. Бере пришлось работать намного больше, чем любому из нас, и, повторюсь, это достойно по меньшей мере уважения!
Ёфур бессильно развёл руками и покачал головой. Осторожность брала своё, и он опустил взгляд:
– Хорошо, я понял.
В разбитой губе ещё жили отголоски боли, но куда сильнее саднила уязвлённая гордость.
«Ну Бера», – Ёфур стиснул зубы, представляя сладкий миг отмщения.
– Я переведу тебя в другую девятку, – припечатал Гарун.
Это не входило в планы Ёфура, он вскинул голову:
– Прошу вас, не делайте этого. – Он постарался придать лицу испуганное выражение.
Смена девятки рушила все его планы.
– Не думаю, что после всего случившегося вы сможете служить вместе, – покачал головой Гарун.
Судорожно придумывая достойную отговорку, Ёфур наконец сообразил:
– Но если мы не решим эту проблему, будет только хуже. Не станете же вы следить, чтобы наши девятки никогда не пересекались, а если будет критическая ситуация? – На этот раз головой покачал Ёфур. – Такие проблемы нельзя оставлять за спиной.
Гарун задумчиво его разглядывал. Пощипал бороду и вздохнул:
– Умеешь ведь рассуждать здраво. Что на тебя вчера нашло?
Ёфур понял, что настало время перетягивать симпатии на свою сторону. Он тяжко вздохнул, приоткрыл рот, но тут же плотно сомкнул губы и помотал головой. Уныло ответил:
