– Хех! – усмехнулся Гиди. – Хорош посол! Наверняка это что-то важное. Впрочем, пустое! Расспрошу об этом Инрана, коль не забуду.
Отплыв от причала Лариодай, путники попали под проливной дождь. Пришлось достать промазанные жиром дождевики, чтобы хоть как-то уберечь себя от влаги. Но через час путники сняли тяжёлые одеяния. Толку от них было мало: дождевики не защищали коленей, выпирающих из-под них, потому что в лодке приходилось всё время сидеть.
Из Долины вышли в сумерках. Чудом не пропустив нужное место, путники причалили к правому берегу у подставы, где получили двух лошадей. Затеплив фонарь, Гиди и Тим, не теряя времени выехали по лесной дороге на запад. К полуночи добрались до постоялого двора, где и заночевали.
Тимбер, промокший на реке, снова начал кашлять и часто будил Агидаля среди ночи. Проснувшись ни свет ни заря, осоловелый Гиди никак не мог понять, удалось ли ему заснуть по-настоящему. Но самым неприятным оказалось то, что случившийся у Тимбера жар к утру не прошёл.
До отплытия ладьи оставалось два дня; и ровно столько занимал путь верхом от выхода из Долины до портового городка.
Тим плохо держался в седле. Он клонился к гриве и не пускал животину быстрее шага. Через два часа пути Гиди остановил коня. Привязав животное к деревцу, посыльный принялся собирать хворост. Утро выдалось туманным и сырым, но отчаянный спутник нуониэля верил в то, что сумеет разжечь костёр.
– Так мы никуда не доедем! – объяснил Гиди, складывая хворост на краю лесной тропы. – Ты болен. Придётся отдохнуть, но потом поднажать.
Тимбер слез с коня и присел у горстки хвороста. Гиди вытащил из поклажи пропитанный жиром тяжёлый дождевик и расстелил его на земле. Уложив молодого господина, посыльный накрыл его сверху вторым дождевиком и принялся бить кресалом об огниво, силясь затеплить кусочек бересты под влажными ветками.
Нуониэль ёрзал, тяжело вздыхал и даже мычал от жара. Снопы искр, выбиваемые из камня никак не схватывали бересту. Нуониэль продолжал вертеться.
– Твари! – выругался Гиди и швырнул кресало на влажную землю.
– Нож, – попросил Тим и протянул из-под плаща руку.
Спутник нуониэля отчаянно швырнул наземь и огниво, а потом молча подал Тиму походный ножик. Тимбер сделал усилие и поднялся на колени. Затем он коснулся своего затылка, нащупал там две веточки и потянул за них. Уже почти без иголочек эти длинные коричневые ростки выглядели совсем некрасиво. И всё же, будучи спрятанными под одеждами, они остались сухими.
Тимбер отсёк веточки, склонился над хворостом и стал нарезать их кусками. Гиди подобрал огниво с кресалом и снова попробовал добыть огонь. Веточки моментально вспыхнули. Гиди подложил к ним бересту. От кучки вверх заструился сладкий беленький дымок.
– Слава Триединству! – прохрипел Тимбер, воткнул нож лезвием в землю и бухнулся на дождевик. Гиди накрыл больного, вытер об штанину ножик и отправил обратно на пояс. Потом он встал и пошёл по дрова.
Через полчаса Тим лежал подле уютного костра, над которым Гиди кипятил в железной чашке воду. Ещё посыльный уложил одного из коней возле нуониэля, чтобы животное своим теплом согревало больного.
Напоив Тимбера чаем, Гиди стал прохаживаться возле стоянки, разминая ноги. Тим немо наблюдал. Гиди глянул на лежащего и сразу отвернулся. Затем он снова, с каким-то подозрительным прищуром посмотрел на нуониэля.
– Давай, спроси! – сказал посыльный, но ответа не получил. – Не молчи! Чего тебе стоит?! Задай мне вопрос! Спроси меня! Тут ведь никого нет! Нет твоих родичей нуониэлей, и даже людей нет! Я никому не расскажу, что ты без надобности задавал вопросы, как самый невоспитанный ветковолосый!
