Соль партизанской земли - страница 6

– Ишь разворошили осиное гнездо! – усмехнулся Лобецкий. И добавил, впервые обращаясь ко мне на «ты»: – Ты что это, дорогу метишь?

Я оглянулся. Из коробки противогаза, развороченной разрывной пулей, на росистую траву сыпался мелкий порошок активированного угля.

– Выброси его к черту! Здесь, в тылу, противогаз все одно не пригодится. А ты в рубашке родился! Возьми немец на полсантиметра ниже – был бы это твой последний бой!

Младший лейтенант слегка толкнул меня локтем в бок, чего никогда не позволил бы себе в мирное время, на его возбужденном всем пережитым лице разлилась улыбка.

– Ну, как? Видал – и немцы умеют бегать, когда их возьмешь за мягкое место… Так-то, сержант!

Я шел и чувствовал себя равным среди равных оттого, что не спасовал в этом бою. Я чувствовал себя счастливым. И знал: буду ли я жив или сгину в боях, – матери моей, близким и друзьям, которые переживут войну, не придется за меня краснеть…

* * *

Как выглядел тыл гитлеровской армии в то первое военное лето сорок первого года?

Эх, и хлеба стояли на колхозных полях! Оно могло быть добрым, небывало урожайным, то лето. А обернулось трагедией для тысяч и тысяч людей.

Гитлеровские солдаты с засученными рукавами и важные офицеры в высоких щегольских фуражках ехали и шли нашими дорогами. Упивались победами и властью, что обрели над чужими жизнями и чужой землей. Смеялись над нашим горем. И, радуясь даровой жратве и награбленному добру, орали «хайль».

А на городских площадях ветры уже раскачивали трупы повешенных. Над придорожными канавами и противотанковыми рвами, в которые сваливали тела расстрелянных, кружило воронье. Из ворот наскоро сделанных лагерей для военнопленных возами вывозили замученных, уморенных голодом и жаждой, затравленных собаками, забитых прикладами тяжелых маузеровских винтовок советских людей.

Таков был «новый порядок»…

Но несмотря на террор, на то, что повсюду уже шарили всевозможные «айнзацгруппы» и «зондеркоманды», предназначенные для установления этого самого «порядка», на дорогах, на проселках, на тропах кипело великое хождение. Возвращались горестные толпы беженцев, которых обогнали немецкие танки. Пробирались к своим группам и в одиночку красноармейцы и командиры, вырвавшиеся из окружения и бежавшие из плена. С боями двигались к фронту целые советские воинские части, не успевшие вовремя сняться с оборонительных рубежей и оказавшиеся по ту сторону фронта. Шли разведчики, посланные советским командованием выполнять первые боевые задания во вражеском тылу. Шли посланцы партии к подпольщикам и партизанам, оставленным на полоненной земле…

В селах русские, белорусские, украинские тетки, чуткие к чужой беде, вздыхая по сынам и мужьям, ушедшим в армию, да так и не подавшим весточки, загодя, еще днем расстилали на полах в хатах и избах чистую солому и чугунами варили картошку. Знали: к вечеру непременно попросятся на постой прохожие люди…

На этот-то нелегкий путь выпало ступить и мне. Впрочем, не сразу. Июль и часть августа наша 214-я воздушно-десантная бригада продолжала боевые действия во вражеском тылу. Первое нападение на вражеский штаб (в селе Рудня, если не ошибаюсь), о котором я рассказал, послужило добрым началом. За ним одна за другой последовали боевые операции, почти неизменно приносившие удачу. Что ни ночь – громили мы гитлеровцев на станциях и в райцентрах, нападали на вражеские колонны, взрывали склады, жгли мосты, устраивали засады на шоссе и большаках. Каждый бой прибавлял нам уверенности, раскрывал что-то новое в повадках и тактических приемах врага. Немало трофеев побывало в руках каждого десантника. Что нам только не попадало! Вороненые, горбатые автоматы Шмайсера; пулеметы «универсал» в длинных дырчатых кожухах; непривычного вида – голый ствол торчит из массивной рукоятки – пистолеты «парабеллумы» в глухих, как чемодан, черных кобурах из толстой кожи; ручные гранаты с длинными деревянными ручками, похожие на ножки от стульев, солдатские ремни, на алюминиевых пряжках которых красовались орел со свастикой в когтях и надпись «Готт мит унс»; не боящиеся ни воды, ни пыли швейцарские часы со светящимися циферблатами, сделанные, как рассказывали, в Швейцарии, по специальному заказу Гиммлера для войск СС.