– Качественный, – кивнул он на Грома. – Все стандарты породы выдержаны…
Перевел взгляд на меня:
– О чем говорили?
– Да ничего особенного, – сказал я. – Просто познакомился с новыми сослуживцами.
Старлей иронически хмыкнул:
– Вот как… Ну ладно. Гладков, я так понимаю, у тебя есть желание домой поехать тридцать первого декабря. В двадцать три пятьдесят девять. Так, что ли?
Гладков криво заулыбался, демонстрируя, что понимает начальственный юмор.
– Н-ну, товарищ старший лейтенант…
– Смотри, будет «ну». Организую… Усвоил?
– Так точно!
– Свободен. Крючок пришей!
– Есть! – и верзилу как ветром сдуло.
В двери КПП показался знакомый мне боец:
– Товарищ старший лейтенант! Звонят.
– Подожди тут, – сказал дежурный и отправился в здание. Походка у него была тяжелая, ступал он плотно, по-медвежьи, без малейшего изящества в движениях. Вообще сразу, интуитивно чувствовалось, что этот человек прошел тяжкую, трудную школу жизни и службы. И невеликий чин – следствие того, что ему пришлось долго подниматься с самых низов…
Недолго переговорив, он вышел из КПП в сопровождении насупленного младшего сержанта:
– Понял, Левченко?
– Так точно… – без радости в голосе ответил тот.
– А раз так, чтоб было сделано! Плохо подчиненных контролируешь. Исправляй!
– Есть…
– Придет начштаба, скажешь, что я на пятый пост пошел.
Распорядившись так, старлей подошел ко мне:
– Так, боец! Теперь с тобой… Документы давай на себя и на кобеля. Кобель ведь? – он взглянул на Грома.
– Так точно.
– То-то же, – с удовлетворением сказал дежурный. – Давай документы!
Изучив все, включая бумаги Грома, он произнес:
– Ну что же… Значит, вливаешься в наши ряды. Под моим началом. Я – командир взвода вожатых караульных собак старший лейтенант Смольников. Алексей Петрович.
– Рядовой Сергеев! Борис Андреевич. А это – Гром.
Смольников еще раз внимательно оглядел пса критическим взглядом.
– Н-да… Что сказать? На первый взгляд, экземпляр отличный. Как показал себя на обучении?
– Нормально, – твердо ответил я. – Толковый, схватывает все на лету. Ну, молодой еще, учиться надо. Но все перспективы есть.
– То-то же, – с тем же выражением повторил старлей. – Тут все от тебя зависит. Как сможешь воспитать.
– Я постараюсь.
– Старайся, – суховато сказал комвзвода, хотел еще что-то добавить, но тут из-за угла КПП, вправо от которого тянулась та самая «территория», показался майор, складом фигуры похожий на Смольникова, но совсем непохожий лицом, круглым и улыбчивым. Образ же моего прямого начальника был суровый и резкий, как бы вырубленный грубым долотом из твердого дерева.
Нетрудно догадаться, что я сподобился увидеть майора Демина, он же, судя по всему, начальник штаба части.
– Петрович! – весело окликнул он.
Смольников обернулся:
– А, Семеныч, здорово. Вот, пополнение ко мне во взвод.
– Вижу, не слепой. Ух ты, псина какая серьезная, яти мать! Как звать?
– Здравия желаю, товарищ майор! Кого?
– Да обоих, мать ети.
– Рядовой Сергеев. Караульная собака Гром. Восточноевропейская овчарка.
– Коротко и ясно. Быть тебе ефрейтором!
– Я бы и в генералы не прочь…
– Ого-го!.. Нет, вы гляньте только на него, а? Фу ты-ну ты, ножки гнуты… Петрович! Это тебе всех таких умных присылают, мать их?
– Ну, а то, – в тон откликнулся Смольников. – Умных к умным… Студент бывший!
– Ага! За что отчислен, Сергеев?
– Сам ушел. Понял, что не мое.
– А что твое?
– Пока собаки. Животных люблю, собак особенно. А дальше видно будет.
