Солнце в полночь - страница 5



Что я помню из того, что в меня старательно впихивали? Чуть-чуть больше, чем ничего. И французский, и немецкий язык – всё на уровне прочитавшего разговорник. Английский – на уровне выпускницы школы: прочитать инструкцию к вещи и спросить, где метро. И зачем всё было? Не получилось из меня аристократки, родители не могут показать на мне своё дворянское происхождение. Не стала я, как в девятнадцатом веке, по-французски совершенно изъясняться и писать, с мазуркой проще – там мужчина ведёт. Мама с папой гордятся, что дворяне, и во мне пытались найти аристократически черты с самого рождения. Но я их разочаровала: большие ладони и ступни с квадратными ногтями, низкий рост волос, сами волосы жидкие, как у Валерии Левитиной. Ещё моим родителям нравится прямой разрез глаз, а у меня небольшая раскось и складка у внешнего угла, да и цвет разный: левый глаз светло-карий, правый голубой (мама говорит, что это неряшливо, как разные носки или пуговицы). К тому же, им хотелось блондинку, а я, как оба они, тёмненькая. Они мечтали о длинных косах, но коса в два раза тоньше обычной только разочаровывала, поэтому волосы всегда отрезали выше плеч к моей радости (не надо было долго и нудно расчёсывать и заплетать). Ещё, как позже рассказывали, видели во мне балерину, когда я родилась. Но и широкая, и тяжёлая кость на самом деле существует, нравится это кому-то или нет. Тут хоть замори себя голодом, будут просто торчать широкие рёбра. И связки жёсткие тоже бывают, не надо верить, что растянуть можно всех, было бы желание. Я помню эти растяжки, помню боль и слёзы, и знаменитую фразу "потом ещё спасибо скажешь". А лагерь для будущих балерин в пять лет! Я дома потом пожаловалась, что кормят плохо, видимо, экономят и воруют. На что мама ответила, что никто ничего не украл, это специально, чтобы приучаться к чувству лёгкого голода. Тогда я просто обиделась, а позже поняла, что всё куда хуже.

Физический дискомфорт говорит об угрозе здоровью или даже жизни, учиться его не замечать – это постепенно отключать самосохранение. Алкоголь вкусный? Нет. Человек постепенно приучает себя к горькому и жгучему вкусу, теряет сопротивление и становится алкоголиком. Анорексички начинали именно с того, что принимали голод за норму. Как вырастает жертва? "Больно делают из любви, это так воспитывают, потом спасибо скажу". Только во взрослой жизни тот, кто делает больно, оказывается не второй мамой, а тираном. Родительский газлайтинг опаснее всего тем, что не с чем сравнивать. Если парень говорит, что надо бросить всех друзей, уйти с работы и переписать на него имущество, то в голове загорится красная лампочка. А если мама такими же словами говорит, что ограничивает во благо, это воспринимается как истина. Мне уже почти двадцать четыре года. Когда будет то самое спасибо? Или я ещё не доросла, вот как будет мне пятьдесят, так и оценю этот вклад?

Вместо сказки на ночь мама любила мне рассказывать про одиннадцатилетнюю девочку, которая по нотам на медальоне восстановила фразу из оперы. Мол, какая гениальная, а сейчас всё деградировало. И институт благородных девиц для мамы был круче нынешних МГУ и Оксфорда вместе взятых. Мол, только там было образование, а сейчас никаких манер. Я маму спрашивала, может ли выпускница Смольного рассчитать, какие котята будут у чёрной кошки и рыжего кота и с какой вероятностью, объяснить, что такое ядерный реактор. Ещё пыталась объяснить, что объём учебной программы остался тот же, просто заполнился тем, чего раньше не было. Не было правил дорожного движения, не было современной биологии с генетикой, такой физики, как сейчас, в том числе и ядерной, информатики. Их место занимали несколько языков и музыка, танцы-реверансы. Выпускница Смольного, перенесённая в сейчас, оказалась бы беспомощной. Давать такое образование в настоящее время – всё равно, что брать в поход утюг, кошачий наполнитель и горшок с фикусом. Вещи нужные в принципе, дают объём и вес, но совершенно не актуальные. Помню "Отрочество" Толстого и "Лето Господне", как тогда учили историю. Конечно, подробнее. Но ведь она была намного короче, не было двадцатого века, который по событиям превзошёл все предыдущие.