Соло ласточки - страница 28

– Вы меня? – оглянулся я и увидел за стойкой гардероба уборщицу, ту самую, которая в вечерние часы работы столовой перевоплощалась в охранника, наряжаясь матрешкой.

– Тебя, тебя, а кого же еще? Я пока не слепая, – кряхтела она, выходя из —за стойки. – Вот, просили передать. – Она протянула мне тетрадный листок, свернутый в несколько раз. Ответственная уборщица строго выполняла указания того, кто просил ее вручить мне послание. Листок успел пропитаться запахом ее рук и слегка помяться. – Имени просили не называть. Сказали, что вы сами знаете.

– Спасибо. Конечно, знаю, – ответил я, скрывая волнение, и поспешно вышел.

«Послание» оказалось предельно кратким: « ул. Прибазарная, д. 13, кв. 13». Но эти несколько слов сделали меня самым счастливым существом в первый день весны. Я упивался победой, ее вкус оседал на моих губах снежной крупой. Я приосанился, а потом, разгоряченный быстрой ходьбой, распрямился настолько, что холодный, но все же весенний ветер, врывался под полы пальто.

Но то, что произошло через пятнадцать минут, когда я вышел на улицу Прибазарную, произвело на меня такое потрясение, от которого я и сейчас испытываю слабую дрожь в коленях. В те минуты моя дрожь была равносильна дрожи отбойного молотка. Талантливому писателю было бы, где разгуляться, описывая картину разрушения дома под номером 13 и анализируя состояние героя от рушившихся, как стены старинного особняка, надежд! Моя краткость в описании сцены, которая разыгрывалась передо мной на Прибазарной улице, не признак моего писательского таланта, а стремление ускорить повествование о событиях первого весеннего дня.

– У вас есть разрешение на снос старинного особняка, главную достопримечательность вашего города? – задал я самый глупый вопрос в своей жизни пожилому рабочему в каске с отбойным молотком в руках. Рев огромной стенобитной машины и глухие удары чугунного шара заглушали мой голос. Но, наверное, в моих глазах застыли такой ужас и такое негодование, что рабочему захотелось меня утешить, и он прокричал мне в ухо.

– Хомичев дал команду на снос! На этом месте выстроим супербаню, закачаешься! Приходи через полгода, попаримся вместе!

– Какая баня, вы с ума сошли? – крикнул я в ответ. Мой тон явно не понравился пожилому рабочему, потому что он не стал разбираться со мной, а с силой вытолкнул за ленточные ограждения.

– Иди отсюда, здесь посторонним вход воспрещен! – орал он и махал кулаками в брезентовых рукавицах перед моим носом. Я понял, что ждать вразумительного объяснения происходящему бесполезно. Я отошел еще на несколько метров от пестрых лент и притих как побитый пес, только что не скулил от обиды на хозяина.

Я ждал многого от нашей встречи на чердаке, но такого! Такого хода событий не могло представить мое распаленное воображение, с явными признаками какого-то начинающегося психического расстройства.

Месть Аглаи несомненно достойна бурных аплодисментов обывателей, жаждущих повторения и кричащих виртуозной мстительнице «Бис!». Такой цинизм исполнения финальной сцены поверг меня в ужас, в шок! Жестокость расправы над моим чувством не находила оправдания в моих внутренних монологах. Они строились на одних междометьях и нецензурной брани!

Оно, это зародившееся чувство, было мне дорого. Ценность его для меня была велика только потому, что я нашел силы признаться себе в этом! Кем я стал для нее за эти короткие встречи близости, только прохожим, пассажиром в переполненном купе экспресс-поезда, безымянным собеседником, раскрывшим тайну своего существования в пустом мире? Мой пустой мир для нее -это всего лишь холодный номер в гостинице безымянного города, а я сам, я такой неординарный и мужественный, наблюдательный и немногословный, я стал для нее администратором, скулящим возле ее плеча под одеялом.