– В больших городах открыли магазины Торгсина, где за золото, драгоценные камни можно приобрести все что пожелаешь. Увидите сами, когда приедете.
– Но у меня контракты, если пожелаю их разорвать, придется платить большую неустойку, – призналась певица.
– Вернетесь не завтра, а в недалеком будущем, пока «Фермер» и «Фермерша» нужны здесь, – Ковальский говорил уже не тем торжественным тоном, каким сообщил приказ Генштаба Красной Армии. – Встретят как героев невидимого фронта. Генерал, пардон, комбриг, станет служить в Разведывательном управлении, Надежде Васильевне предоставят для выступлений лучшие сцены городов.
Ковальский приберег главное, как козырную карту, к концу разговора. Достал бумажник, выудил из него сложенный вчетверо листок.
– Извольте получить.
Скоблин развернул листок и чуть не задохнулся – горло сдавила судорога, с трудом выдохнул:
– Боже, не могу поверить!
– Узнали почерк? У вас отличная память, – похвалил Ковальский. – Пишет действительно ваш младший братец, как видите, жив-здоров, был рад узнать, что и вы в полном здравии.
Скоблин жадно читал письмо.
– Спасибо, огромное спасибо! Сняли с души тяжелый камень: с лета девятнадцатого потерял связь с братом, считал его погибшим. Но как не опасались везти письмо через границу?
– Если бы обыскали и нашли, ни в чем бы не заподозрили, решили, что письмо адресовано мне – вашего имени брат предусмотрительно не написал.
– Он в курсе моего сотрудничества с ГПУ?
– Конечно нет. О «Фермере» и «Фермерше» в органах информирован ограниченный круг. Брату сказали, что вы обосновались в Болгарии, отошли от политики, занялись коммерцией. – Ковальский обернулся к Плевицкой: – Имею сюрприз и для хозяйки, извините, что не вручил первой.
Сюрпризом была фотокарточка мальчугана в матроске, берете, с игрушечным корабликом в руках.
Как попавшая из воды на сушу рыба, Плевицкая стала хватать ртом воздух.
– В жизни ваш Женя не столь серьезный товарищ. Непоседлив – в фотоателье с трудом уговорили пару минут посидеть спокойно. Живет по-прежнему в Киеве, воспитывают две тетки.
– Он… он знает, что я жива? Точнее, не он, а тетки? – еле слышно произнесла Плевицкая.
– Конечно, и еще что обстоятельства не позволяют вам увидеться с сыном. Тетки хорошо воспитаны: не спросили ничего лишнего.
«Сильверстов» Центру:
«Фермер» и «Фермерша» вновь произвели хорошее впечатление, не трусливы, в меру осторожны, первый авторитетен у командования РОВС. Передал установку укрепить связи с белой разведкой и контрразведкой, войти в члены штаба. Положение у наших людей весьма выгодное: он заслуженный генерал, хранит заветы Корнилова, последний командир одного его полка, она – известная, почитаемая в эмигрантских кругах актриса… Офицеры РОВС, находящиеся в разных частях Европы, а также Азии, Америки, ждут приказа к началу активных действий, многие фамилии, адреса известны благодаря «Фермеру», который может влиять на подчиненные лица. Одна из положительных его черт – трезвенник.
«Фермерша» благодаря концертной деятельности (печать часто пишет о ней) имеет возможность покидать Париж, выезжать в разные государства, и значит, передавать курьеру собранные сведения. Пение на публике – хорошее прикрытие. Она и больше муж прекрасно информированы о подноготной интересующих ИО лиц в эмиграции…
Резолюция: Отметить краткость, точность отчета. Благодаря профессии «Фермерши» муж может не объяснять поездки по странам, тем самым имеет свободу передвижения. Смешно утверждение, что ген. непьющий: он мог играть роль трезвенника перед курьером, дабы произвести хор. впечатление.
