Соляная бухта - страница 3

– Ну, может, с утра позвонит, – первая нарушила молчание Нина Михайловна.

– Кто?! Позвонит?! – кричать Лиза не хотела, и потому сама испугалась такой реакции. – Голова у меня болит! – тут же выпалила девушка, не дав матери раскрыть рта. – Я спать!

Она вылетела из кухни, в два шага преодолела прихожую, влетела в свою комнату и, хлопнув дверью, упала на кровать. По лицу предательски потекли слезы.

– Что ты ревешь, дура! Он же тебе не понравился, он мерзкий! Уродливый! Не смей плакать! – шептала Лиза в сердцах, кляня себя за малодушие и искренне не понимая, почему ее так задело, что Сергей не позвонил. Он вообще никому не мог понравиться: этот огромный нос, маленькие, близко посаженные глаза, которые он постоянно щурил, низкий рост и худоба – что в нем могло понравиться?! Лиза пнула подушку и сжала кулачки. Захотелось рассмеяться от такой реакции, но плакать все еще хотелось тоже. Телефон на кухне предательски молчал. «Вот если бы сейчас мамы не было, я бы его об пол!» – пронеслось в голове у девушки.

«Кем он себя возомнил?! Да за мной все мальчишки со двора ухлестывают!» – подумала она, села на кровать и попыталась придумать себе занятие. Но ни читать, ни смотреть телевизор ей не хотелось. Лиза уткнулась в подушку, обхватила голову руками и вскоре уснула.

Дождь не прекращался всю ночь. Ближе к утру все аллеи в городе превратились в реки. Вода яростными потоками сбегала к морю и там растворялась в соленых брызгах. Город вновь по кому-то скорбел. Когда Лиза открыла глаза, было около восьми. Она села на кровати и посмотрела в окно, но ничего не увидела. Туман плотной пеленой укрыл Владивосток. При желании его можно было потрогать – просто просунуть руку в форточку, и она бы тут же исчезла в тумане. Несмотря на то что подобное явление не было редкостью, все же было немного жутко. Лиза встала, натянула летний халат в цветочек и пошла к маме.

Нина Михайловна спала на раскладном диване в комнате, которая заменяла семье и гостиную, и спальню родителей. Девушка легла рядом и зевнула. Однако минут через десять стало ясно, что она уже не уснет. Лиза слегка потеребила мать за руку.

– Мам… уже утро… мама, просыпайся.

Нина Михайловна вздрогнула и открыла глаза.

– Что? Что случилось? Ты чего не спишь? – её голос был хриплым после сна, и она смешно щурила глаза.

– Уже утро, я не хочу спать. Смотри, какой там туман. – Лиза кивнула в сторону окна. – Я есть хочу! Ты что, еще спать будешь?

– Сейчас встаю, дай матери полежать минут пять.

– А блинчики пожаришь? – Лиза подперла лицо кулачками и, лежа на животе, болтала ногами.

– Пожарю, пожарю, как дитё, ей Богу!

Через полчаса девушка сидела за столом на кухне и самозабвенно облизывала измазанные в домашнем варенье пальцы. Рядом стояла тарелка с еще дымящимися блинами. Нина Михайловна пребывала в самом привычном для себя образе – кухарки. Она, грузная седеющая женщина, управлялась с кухонной утварью с потрясающей грацией и быстротой.

– Мам…

– Что?

– Думаешь, я ему не понравилась? Он же не позвонил…

Женщина отвлеклась от мытья посуды и обернулась к дочери.

– Ты о вчерашнем мальчике? Если не понравилась, не подошел бы. Может, ему некогда или номер потерял. Кто знает…

– Или с друзьями вчера поспорил, что познакомится с нами… Ты не подумай, он мне не понравился, просто обидно.

Мать хмыкнула.

– Понятно.

– Мама! Что ты так ухмыляешься?! Не понравился он мне!