И приснились детям сны, никак не связанные с событиями этого дня, но от этого не менее захватывающие. Яна увидела зеленую лягушку, которая громко квакала и валялась в грязи, а потом не хотела умываться. А Гоне приснился огромный яблочный пирог – такой большой, что он не мог съесть его целиком. Это было очень обидно, потому что чем больше он ел, тем больше пирога оставалось на тарелке, и мальчик нервничал и торопился, опасаясь появления конкурентов. К счастью, этот сон внезапно закончился и начался другой, менее тревожный, и до утра можно было жить спокойно.
Октябрь-ноябрь 2009.
Год 2006.
24 января 2006 года в 15 часов 10 минут Николай Петрович Соболев вышел из здания Московского городского суда и полной грудью вдохнул морозный воздух. Он замер и постоял немного, глядя на белесое, в рваных облаках, небо, потом осторожно выдохнул. На душе у него впервые за несколько лет было легко и весело. Можно сказать, что он был счастлив. Николай Петрович улыбнулся, встряхнул головой и, еле сдерживаясь от переполняющих его эмоций, чтобы не запрыгать вниз по ступенькам, направился к кованым воротам с изображением весов – символа правосудия. Радость его заключалась не столько в собственной победе, выстраданной и заслуженной, а в том факте, что это самое правосудие свершилось, а значит, есть на небе бог, а на земле справедливость. И хотя Николай Петрович религиозностью никогда не отличался и о высшем разуме рассуждал исключительно с философской точки зрения, сейчас он готов был уверовать и возблагодарить всевышнего, настолько разумным и логичным представилось ему вдруг мироздание, как будто бы все разом встало на свои места. Действительно, какое же облегчение, что наконец-то закончился этот кошмар, это недоразумение, невесть откуда свалившееся и около трех лет продолжавшееся! Теперь-то все будет по-другому, по-правильному, как и должно быть у такого человека, как он – честного и законопослушного гражданина. Настолько крепка была в тот день вера в справедливость и завтрашний день, что профессор университета Соболев пренебрег трамваем и отправился к станции метро «Преображенская площадь» пешком и даже бодрым шагом, несмотря на минувший 60-летний рубеж, хроническую усталость и варикозное расширение вен.
А началось все весной 2003 года, когда Николай Петрович вернулся в пригретую солнышком слякотную Москву из длительной командировки с полным багажом ценнейшего материала для новой книги. Грандиозный труд по истории национал-социализма уже созрел и начинал обретать форму. Гостеприимная и признавшая свою вину за две развязанные мировые войны Германия распахивала перед профессором двери архивов и библиотек, довольствуясь взамен лекциями для студентов-историков и публикациями, которыми Николай Петрович был весьма плодовит. Полтора года упорного труда, встречи и интервью со свидетелями давних событий, а также с теми, кто помнил хоть что-нибудь, интересующее профессора, – все это дало свои результаты: глядя из окон своей Берлинской квартиры на Александр-Платц, раньше носившей название «Площадь Адольфа Гитлера», Соболев видел шпиль Московского университета и собственный успех, а также несомненный вклад в науку. Тщеславие? Возможно. Но не только это чувство двигало Николаем Петровичем, окунувшимся с головой в работу в предпенсионном возрасте и забывшем обо всем на свете, кроме Германии 30-х годов 20-го столетия. Лично для профессора Соболева в жизни существовало событие более трагическое, чем приход к власти национал-социалистов, ибо история каждого конкретного индивида для него, этого индивида, намного важнее, чем история мировая.
