Сон выдр - страница 2

«Мы» – это мой старший брат и я. Когда-то у нас было это «мы».

Я любил это место так же сильно, как ненавижу его сегодня. В итоге все равно продам его, когда найду в себе силы закрыть и эту главу своей жизни. Пока же не могу представить себе возвращение туда. Говорят, у каждого свой ад. Что ж, если он и существует, то явно находится в тех четырех стенах под куполообразным потолком в Плато-Мон-Руаяль.

– Задумался? – спросила Кристин.

Ага, задумался.

Я прихожу сюда изо дня в день. Странное чувство – снова оказаться в доме своего детства, в прежней спальне. Стены увешаны афишами фильмов, а также фотографиями, что я сделал на свой старый Canon и распечатал черно-белыми на принтере, который купил себе в десять лет на актерский гонорар. Мама с Андре ничего здесь не трогали, и это меня одновременно успокаивает и бесит. С одной стороны, комната напоминает мне о том времени, когда я все воспринимал легче и ярче, когда был счастливее и моложе не только из-за возраста, но и по состоянию души.

С другой – она живое свидетельство пустоты, что осталась после ухода брата.

Раньше его комната была по ту сторону стены. В детстве мы в шутку перестукивались поздно ночью, чтобы пообщаться, дать друг другу понять: мы еще не спим, а вот взрослые уже задремали.

Теперь Матье больше нет, он опустился гораздо ниже меня, в то место, из которого никто не возвращается.

Тем не менее каждую ночь я стучу в стену. И жду.

Я люблю потрясающего парня. Вернее, мужчину – мы больше не дети. По ночам, в кольце его больших горячих рук, я чувствую себя женщиной.

Я люблю замечательного, умного, нежного, заботливого мужчину. А еще он щедрый, всегда готов помочь другим. Забавный, с тонким чувством юмора. Наконец, он прекрасен, как бог, будто всего ранее перечисленного недостаточно. Его красота – вишенка на торте.

Я влюблена в замечательного парня, которым продолжаю восхищаться даже после того, как он сказал мне, что между нами все кончено.

Это случилось почти два месяца назад, в начале лета. Первого июня, за неделю до моего отъезда в самое большое путешествие в жизни. Весьма кстати.

Джастин поступил честно, но не жестоко. Он не стал растягивать неизбежное на недели молчания, отягощенного невысказанными словами и мимолетными взглядами, когда один тянется, а другой от него уворачивается. Джастин меня больше не любил, вот и все. На самом деле, он сказал: «Я люблю тебя, но не думаю, что еще тебя люблю… ты понимаешь?»

Нет, я не поняла.

– Ты сам-то сознаешь, что говоришь? – просипела я, чувствуя, что мне не хватает воздуха.

– Прости, Эми. Я не знаю, как это сделать.

– Что сделать?

– Разбить тебе сердце. И мне так больно.

– Тогда зачем вообще его разбивать?

– Потому что иного выхода у меня нет.

Казалось, ему больно так же, как и мне. Не знаю, действительно ли это помогло. Джастин неловко продолжил, неосознанно поворачивая нож в ране. Мол, дело не в том, что он больше не испытывает ко мне привязанности, а в том, что его любовь постепенно изменилась, а Джастин этого не осознавал. За те месяцы, пока мы были вместе, мой огонь усилился, а вот его смягчился, и страсть превратилась в дружбу. Когда дружба перерастает в любовь – это очень хорошо. А вот обратный процесс вряд ли можно назвать предвестником счастливого будущего.

– Мы хотим разного, – добавил он.

– Это из-за поездки?

Я уже какое-то время собиралась отправиться волонтером в Сенегал на шесть недель, чтобы улучшить академические показатели и усилить свое заявление о приеме на медицинский факультет университета. Возможно, Джастин боялся отношений на расстоянии. Он покачал головой.