Хотя, насколько мне известно, у драконов имеется половой диморфизм, и самки много мельче самцов. О таком мне рассказывал один естествоиспытатель, который какое-то время был моим собеседником. Он много чего интересного рассказал, но, признаться честно, совсем замучил меня вопросами насчет драконьей жизни. Считаясь серьезным исследователем летающих ящеров, он не преминул воспользоваться редкой возможностью разузнать поподробнее о них из первых уст. Я слышал, его потом слопал какой-то менее словоохотливый дракон, и, припоминая настырность натуралиста, я охотно бы поверил в такой финал. С драконами надо быть весьма чутким собеседником, настроение у некоторых может меняться по нескольку раз за одну реплику.
Еще Луми любила летать. К несчастью, хотя ее вид и был прекрасно адаптирован к полету, родители из-за своей преждевременной кончины не успели обучить ее этому мастерству, а когда она наткнулась на Зойсайта, который впоследствии и обучил ее премудростям воздухоплаванья, было слегка поздновато. Суть в том, что чем раньше дракон начнет учиться летать, тем большего мастерства он добьется впоследствии. У Луми, несмотря на все данные, учеба началась гораздо позже, чем, к примеру, у меня, и от этого, как бы она не старалась, того уровня, который был бы ей доступен в ином случае, она уже добиться не имела никакой возможности. Но даже с теми скромными успехами летала она хорошо. Практически так же хорошо, как я. А мое мастерство в этом деле тоже не стояло на месте – после пролета над Бездонным Провалом Зойсайт, с почтенного расстояния лично наблюдавший за моей попыткой, проникся ко мне уважением и частенько давал уроки покорения воздушной стихии. Луми взирала на нас с восторгом, братья скучающе задирали головы вверх и наверняка думали о своем, а зловредный Заагхаш недобро скалился, очевидно, представляя себя на моем месте.
Этот хитрец сам-то летал не очень, его вид скорее был больше приспособлен к ползанию, нежели чем к полету. Вот тут надо отдать ему должное, он практически не имел себе равных – этот дракон мог передвигаться по земле с исключительной скоростью и проворством. Он с легкостью взбирался на отвесные скалы, умудрялся протиснуться в самые узкие щели или затаиться в тени так бесшумно, что и я не мог своим чутьем определить достоверно, там он или нет. Напомню, когда я пересек Бездонный Провал, и мое чутье так настырно указывало на чье-то присутствие, именно Заагхаш прятался тогда среди оплавленных холмов. Хотя, казалось бы, спрятаться там было совершенно невозможно, а вот поди ж ты, ему удалось.
Но земля есть земля, а воздух есть воздух. И поэтому, обладая такими неповторимыми качествами на земле, в воздухе он держался, словно бочка с нечистотами. Зойсайт как-то решил после долгих уговоров последнего, научить его парочке премудростей, но «визирь» лишь свалился с неба, выполняя сложный пируэт, после чего к его обучению наш лидер охладел и взялся за меня. Не хочу хвастаться, но я показывал прекрасные результаты, и Зойсайт не раз говорил мне, что будь я представителем его вида, то стал бы непревзойденным покорителем неба.
Житье наше шло своим чередом: обитая около Бездонного Провала, мы продолжали биться с местной фауной, а иногда даже и флорой. В свободное от сражений время дурачились, играли и продолжали с Зойсайтом совершенствовать мои навыки. Луми все чаще и чаще обращала на меня внимание, видимо, чем больше я раскрывался перед нею, тем больше она ощущала нараставшее чувство. И, скажу я вам, это было абсолютно взаимно.
