К концу урока у училки стало пригорать. Как обычно. Она на нас орет, а хрен ли толку, как грится. Внимания – ноль. У нас класс уже с первых дней во все тяжкие пустился. Во-первых, дембеля – скоро выпускаться. Во-вторых, мы все слегонца в депресняках были. Наш классный руководитель… умер, не умер – черт разберет. Исчез, короче. И никто нам ничего не говорил толком, что случилось… Но об этом позже, по порядку.
Мне, кароч, не до этой женщины совсем было. Где Соня? – вот что меня волновало.
Написал ей в ВК.
Андрей
Сонь ты где
София была в сети вчера в 22.30.
Ни ответа ни привета.
Написал эсэмэску. Пять минут жду, десять. Ноль реакции. А раньше всегда мигом откликалась. Неужели настолько сильно обиделась?
Я на измене. Че делать? Почему она не отвечает? Когда мы ссоримся, она все равно всегда пишет. Даже еще больше. Какую-нибудь гадость обычно. Послание на три страницы. «Войну и мир». На тему, какой я плохой и урод биологический.
А тут ничего. Совсем.
Я на измене, пацаны.
3
Как закончился урок физики, я не заметил толком. На перемене вышел за забор покурить, высмолил две сиги. Снаружи тепло, птички поют, солнышко светит. А мне хреново донельзя. Внутри как будто костер горит.
Где Соня? Что с ней? Заболела? Может, ее машина сбила?
Вроде у нас и отношения уже к концу подходят. Вроде я ей надоел. А она мне? Не знаю. Кажется, я ее все-таки люблю.
Она не в курсе, что я ей изменял. С ее лучшей подругой. Надеюсь, и не узнает никогда. Хотя… какая теперь разница. Может, она мне тоже изменяла. Крутила романы на стороне. Ей ведь всегда все не нравилось. Как и мне, сопсно.
Стал я, короче, ей названивать. А хрен там был. Абонент не абонемент. Специально телефон вырубила? Или что-то правда случилось?..
4
Еще один урок прошел. Обществознание. Она недоступна…
5
В начале урока русского заявилась наша новая классуха – физручка Ирина Викторовна. В спортивном костюме, рожа кирпичом – все как положено. Почему-то с тремя полицейскими. В штатском, но я сразу просек, что полицейские. Что-то стала говорить на ухо учительнице русского. Я толком не расслышал. Только слово «пропала». Поначалу значения не придал.
А потом думаю: вдруг они про Соню?!
И смотрю на ее пустой стул. Все остальные в классе присутствуют, одной Сони нет. И русичка вместе с физручкой тоже на этот стул пялятся.
– Дети, – спрашивает классуха, – а вот эта девочка… – Имя пытается вспомнить. – … она сегодня была? – И на стул ее указывает.
– Девочку Соня зовут, – тявкаю с места. Эта тетка нас никак по именам не запомнит.
– Ну да, Соня, – вспоминает.
Однокласснички мотают бошками: мол, не видели сегодня Соню. Я помалкиваю.
Полицейские на мне взгляд задержали. Не то чтобы с подозрением, но как-то, млять, недобро.
6
В моей голове рисуется стремная, гадостная донельзя картина.
Соня лежит в канализационном коллекторе – изуродованная, в порванной одежде. Позеленевшая. С остекленелым взглядом. Ногти содраны, пальцы в крови, грязи и водорослях. Юбка задрана, трусики порваны.
Ее насиловали. Несколько мужчин. Много раз подряд. Несколько пьяных уродов. Поймали в подъезде, затащили за гаражи, попользовались – и скинули в люк.
Ноги переломаны, руки. Ребра торчат наружу.
Она слегка припухшая.
И чертов остекленелый взгляд…
7
Они на меня смотрят. Как будто что-то хотят сказать. Как будто это я ее убил.
Кстати, почему сразу «убил»?..
Я вздрогнул: мой телефон на столе завибрировал. Я покосился на экран. Номер скрыт.
