Вот такая вот «клёвая» музыка.
Зависшее время суток, 28 июня. Пустота…
Открываю дневник. Вроде, хотел что-то записать. А писать-то будто и нечего.
Мысли перемешиваются. Или я заболеваю?..
Пусто и холодно. А за окном – солнце…
И одиноко очень…
Утро. 15 августа. Годовщина смерти Цоя.
И первый день смерти Драйверов. Да, нас больше нет. Капут!.. Наложились пакости одна на другую: Владу родоки перед новым учебным годом выдвинули запрет на музыку из-за проблем с учёбой в его универе, Кэт вдруг выскочила замуж за москвича и укатила в столицу Совка. Остались я да Кирюха. Толку от нас двоих… Рассыпался механизм…
И я совсем рассыпался. До сих пор не выздоровел. А тут ещё душевная боль напирает… Но я не хочу плакаться в бумагу. Мой девиз – не будь одномерным, не будь одноклеточным. Но… мне впервые в жизни так тяжело ему соответствовать. Так хреново…
Всё, хватит. Приём жалоб закончен.
Конец связи.
* * *
Главное, что не конец света. С этой мыслью я переворачиваю ещё один лист и вижу пустую страницу. А следующая дата в дневнике появилась только через три с половиной месяца, в начале декабря.
Значит, я всё-таки не стал «выливать» в дневник всю свою боль тех дней. Ну, и правильно. Зачем её усиливать с помощью ручки и бумаги? Не всегда от этого становится легче.
Пытаюсь восстановить в памяти те дни…
Так… Я испытывал на себе тройной удар: к уходу Джона добавились безответные чувства к Алисе и, самое печальное, распад группы. А стал ли для меня четвёртым ударом распад Советского Союза?.. Кстати, совсем даже напротив, мне это помогло. Катаклизм общественный стал средством освобождения от катаклизма личного. Короче, очень своевременно Ельцин и другие совок разломали…
Но прежде было моё падение на дно. С высоты сегодняшнего дня мне не верится в это. Но, увы, в ту пору слабый человек во мне приобрёл власть над сильным. Я раздвоился сильнее, а затем потерял вторую половинку… Детально, даже фрагментарно не хочется вспоминать то падение. Пусть эта мрачная информация и дальше стирается из моей памяти. Достаточно того, что я буду помнить ещё долго о том, что пытался найти спасение и даже счастье в… наркоте.
Наркотой я называю не только марихуану, которую один раз «принял на грудь» по неосмотрительности в компании Кирюхиных корешей, но и алкоголь с добавлением какой-то дряни. До других пакостей, слава Богу, не дошло. Но и этого хватило, чтобы вкусить последствия ненатурального «облегчения»…
Ненатуральность эта обнаруживается только после «сеанса». Ломка, как самый настоящий критический реализм, незамедлительно и дерзко бьёт по голове и другим частям тела, констатируя факт: полёт к облегчению был липовым. И если ты не теряешь контроль над своим здравым смыслом, то соглашаешься с этим выводом, ибо не могут пару мгновений истинного счастья вскоре обернуться несчастьем – страданием от насилия над собой… Был всего лишь кайф. А кайф и счастье не тождественны, как… кукла и живой человек.
В общем, от всякой наркоты я быстро отстранился. Просто понял, что мне это ни к чему. Да и пример отрицательный имеется: мои отец и старший брат умерли от алкоголизма. Встряхнул я себя, как следует. Да так сильно, что философов древних стал перечитывать. А Диогена, жившего в бочке, ещё больше зауважал. И вот что интересное получилось: с этим обновлённым взглядом на себя самого и на окружающий мир совпали изменения самого мира, произошедшие в начале 1990-х в постсоветских республиках. Вот уж, действительно, перестройка.
