Да и сами девчонки всё красивые да молоденькие. Не серчай, милая, может я тебя от цепких драконьих лап спасла!
Нарядившись наскоро, башмаки решаю прихватить в одной из соседних комнат. В надежде, что пропажу не сразу заметят – и одну, и другую.
Ах, до чего же приятно пройтись в своём собственном виде! Драконессы считают ниже своего достоинства прислуживать человечкам. А люди не брезгливые, за всё берутся. Тем лучше для меня и хуже для пресмыкающихся.
Мерсоль и раньше был нагромождением башенок и объёмов. Его выстроили больше тысячи лет назад и с тех пор перестраивали, перекраивали, реставрировали. Невестам отдали новенькое крыло, но мне нужно было дальше, глубже, в сердце замка.
Слава огненным феям, весь он полнится сетями потайных ходов.
Где-то пробираюсь ими, где-то иду по пустынным переходам и галереям.
Ближайшие потайные ходы на диво ухожены и пользуемы. Вопреки славе, и былой, и нынешней. А дальше уже начинаются заброшенные территории.
Ночь, в замке тихо и темно. Чем дальше от нового крыла – тем меньше голосов и случайных встречных на пути попадается. Слуги готовятся к завтрашнему, на кухне ещё кипит жаркая работа, но я быстро всё это оставляю позади.
Сквозь стены и закрытые двери просачиваться не приходится, как и тратить магию на то, чтобы протиснуть материальное платье. Невест отгородили от остальной части замка, но слугам и охране ходы оставили. И это радует.
Спешу вперёд, пытаясь сориентироваться в тысячелетних наслоениях и перестройках, сердце стучит быстрее в предвкушении. Давно, очень давно я тут не была! Всё как-то не доводилось. В прошлый раз пыталась, да не сложилось.
Долго иду, углубляюсь, пытаюсь сориентироваться, найти былые знакомые пути. Может, за тысячу лет уже и не осталось ничего?
И всё же странно, почему драконы выбрали именно этот замок? Лёгкий укол беспокойства касается сердца, отмахиваюсь. Меня полвека не было в реальности, слишком самонадеянно думать, будто место проведения отбора может быть связано со мной.
Словно в ответ на эту промелькнувшую тревогу в одном из тёмных углов начинают стекаться, сгущаться тени, вырастая в нечто волосатое... Многоглазое и многолапое.
– Стой! – выскакивает навстречу огромное, мохнатое, паукообразное! Ростом мне до колена, не меньше!
– Ой, какой хорошенький! – бросаюсь к нему, утопив пальцы в густой мягкой шерсти.
– Ну что за девицы пошли, – ворчит многолапое, клацнув жвалами.
– А чего пугаешь честных девиц? – прищуриваюсь я, подбоченившись.
– Анабель? – неуверенно произносит паучара.
– А кто же ещё? – смеюсь.
Он вдруг начинает менять форму, вырастает, преображаясь в добра молодца. Ну, может, не очень добра. И не совсем молодца. Но... преображаясь, в общем. Тянет ко мне лапы... тьфу, руки, с которых забыл убрать мохнатость. С улыбкой утопаю в неловких объятиях:
– Рада видеть тебя, Аалз.
– Ты как тут оказалась?
– Стережёшь мои былые покои?
– Там сейчас...
Встрепенувшись, он вдруг прерывается на полуслове, снова хлопается на пол, резко уменьшаясь. Перебирая вновь размножившимися конечностями шипит и будто бы колеблется: то ли бросаться на нежданных пришельцев, то ли спрятаться в тёмном углу. И, что самое обидное, молчит!
Ну кого это сюда принесло! Не дали дослушать, мучайся теперь от любопытства!
Разворачиваюсь, прислушиваюсь к голосам. Женский смех, мужской хрипловатый шёпот...
3. ГЛАВА 2
Парочка выруливает из коридора, оказываясь прямо перед нами. Узрев перед собой мохнатого, девица начинает истошным голосом визжать, да так, что наверняка долетает и до нашего нового крыла!
