SОSка для Человечества - страница 7

Три-пять минут. Крохотное окно в абсолютной слежке.

Арьян поднял голову к звездному небу за окном – искусственному, как и все в их мире. Где-то там, за слоями голографий и цифровых иллюзий, может быть, еще существовало настоящее небо.

Время идти на охоту.

ГЛАВА 4: ПЕРВЫЙ ШЕПОТ В ТИШИНЕ

Трансформаторная подстанция Delta-6 лежала в забытых недрах города, словно древняя гробница под пирамидой прогресса. Воздух здесь густел от десятилетий пыли и озона, от ржавчины старых кабелей и привкуса заброшенности. Аварийные лампы мигали аритмично, превращая коридоры в театр теней – единственное место в мире ОмниО, где тьма еще сопротивлялась всевидящему свету.

Арьян знал каждый пульс этого мигания наизусть. Четыре минуты тридцать секунд – интервал между синхронизациями камер. Крохотное окно слепоты в абсолютном зрении системы.

Ева пришла первой.

Официальный предлог – проверка архивных биообразцов в соседнем хранилище – был безупречен, как и положено сотруднику с рейтингом 96%. Но сердце билось так, что казалось – его стук заглушит даже гул трансформаторов. Анонимное сообщение, переданное через цепочку призрачных серверов (способ пришел во время Эхо – чужой памятью, не ее собственной), привело ее в это место, где время замедлялось до первобытной скорости.

Шаги в коридоре. Она обернулась.

Арьян Такур выступил из тени, и в мерцающем свете его лицо утратило все маски – ни Улыбки №3, ни профессиональной отрешенности Архитектора. Только усталость человека, несущего непосильный груз. Его имплант тревожно мигал желтым – внешняя проекция рейтинга отключена. Первое нарушение протокола за годы безупречной службы.

– Доктор Сонг, – голос звучал тише шепота, но резал тишину, как скальпель плоть. – Ваша нейронная активность четыре дня назад… совпала с моей.

Холод пробежал по позвоночнику. Ловушка. Он пришел за ней. Рука инстинктивно потянулась к тревожной кнопке импланта.

– Стойте! – резкость его шепота остановила ее. – Я не от ОмниО. Я… видел то же, что и вы. Пустоту в глазах вашего брата. В глазах всех, кого мы… исправили. – Он сделал осторожный шаг вперед. – Вы тоже видите альтернативы? Другие версии реальности?

Повисла тишина, в которой каждое слово было приговором или помилованием. Ева всматривалась в его глаза – не в идеально модулированные зрачки Оптимизатора, а глубже, в саму душу. И увидела там отражение собственной боли. Боль создателя монстра. Боль хирурга, ампутирующего здоровые органы.

– Да, – выдохнула она. Самое опасное слово в ее жизни. – Вижу. И это… пожирает меня изнутри.

Арьян едва заметно кивнул. В его взгляде мелькнуло что-то похожее на надежду – эмоция, которой не существовало в словаре совершенного мира.

– Мы называем это Эхо, – быстро, пока лаг не закончился. – Резонанс с параллельными вероятностями. Побочный эффект первых экспериментов с квантовыми нейроинтерфейсами. У каждого видения есть цена – нейронная деградация. Каждый проблеск истины приближает к безумию.

– Зачем вы рискуете? – Ева не отводила взгляда. – Предупредить об опасности?

– Спросить, – его голос дрогнул, – хотите ли вы только наблюдать за альтернативами… или попытаться создать одну из них здесь?

Слово «изменение» повисло между ними невысказанным – понятие, изъятое из официального лексикона. Ева вспомнила живого Марка из Эхо, его стихи о ветре. Вспомнила пустые глаза Тома после коррекции.

– Что можно изменить в системе, которая везде и всё контролирует?