– Началось, – загадочно произнесла Маранта. От волнения на щеках ее выступил румянец, глаза заблестели ярче.
– Мы были здесь с гуманитарной миссией! – заявил Викланд военным, предупредительно показывая иностранный паспорт.
– Приказано никого не выпускать. Возвращайтесь в башню!
Викланд встревожился.
– Похоже, нас хотят… Как это у вас говорится? Замочить? Вместе с кудряшовцами, – невесело пошутил он и снова обратился к солдату: – Где офицер? Мы ваши друзья! Мы тоже работаем на демократию!
– Ничего не знаю. Идите назад!
Маранта резко вскинула голову – как было на сцене, во время представления. Взметнулась с волос снежная крупа. Котел в ее руках вдруг описал большую дугу и – с размаху бухнулся в щит. Солдат от неожиданности отступил, поскользнулся и упал в снег.
– Спасибо этому дому, теперь пойдем к другому! – задорно крикнула Маранта и первая устремилась в образовавшуюся брешь с котлом наперевес.
Несговоров ринулся следом, восхищаясь Марантой и страшась за нее. Эта взлохмаченная красавица, которая теперь скользила со своим котлом под горку, будто ведьма на помеле, всякий раз преподносила сюрпризы и грациозно его обставляла, вынуждая плестись в хвосте.
Викланд не отставал от Несговорова, в его голубых глазах играли чертики.
– Надеюсь, они не будут стрелять нам в спину? – сдержанно шутил он на бегу. Жизнь учила быть осмотрительнее в остротах.
Возле театра Маранта лихо перевернула котел кверху дном, уселась на него и сказала Несговорову с упреком:
– Это вы вчера накликали. Я ведь правда не люблю воевать.
– Такая хорошая бескровная война, нет? – вымолвил довольный Викланд. – «Спасибо этому дому…» Как там дальше?
– Не имеет значения, – сказала Маранта.
Мысли Несговорова витали далеко.
– Это солдаты губернатора? – не к месту спросил он.
– Будем надеяться, что это просто солдаты, которые охраняют покой горожан, – заметил Викланд.
– Вчера бы я ответила вам, что мне все равно, чьи это солдаты, – серьезно сказала Маранта Несговорову. – Но теперь, когда погибли дети…
– Расскажите подробнее, я хочу сверить свои ощущения, – попросил Викланд, принимая приличествующую случаю скорбную позу.
– Вчера здесь, в театре, выступали японские музыканты, давали благотворительный концерт для детей, – начала Маранта. – Кто-нибудь в этом городе слышал сямисэн, сякухати, семнадцатиструнное кото?.. Такие гастроли случаются раз в тысячу лет. Естественно, набился полный зал. Пришли даже сироты из приюта. Слава Богу, Даша не знала об этом концерте и не пришла! – Маранта подняла на Несговорова горестный взгляд. – Когда концерт кончился, советники как раз выгуливали на площади своих собак. У них стало модным держать этих отвратительных питбулей, по примеру Кудряшова. Тому привез из-за границы какой-то неонацист. Выводят на прогулку сворой, без намордников…
– У нас эта порода запрещена, – вставил Викланд. – Они непредсказуемы.
– Последними выходили из театра приютские дети. С ними была воспитательница, она пыталась их организовать, выстроить парами… Но дети есть дети… Да еще после замечательной музыки, мыслями все там, на концерте… Две девочки и мальчик отстали от группы, и на них… Их разорвали в клочки…
Викланд деликатно отвернулся.
– Я уверена, что собак натравили нарочно, это было подстроено, – сказала Маранта, взяв себя в руки. – Кудряшов понял, что власть от него уплывает, и решил напугать, показать всем, кто тут хозяин. В жертву грязной политике принесли безобидных крошек.
