А ведь я слукавил, если бы мне пришлось выбирать между Машей и Миром, я бы не раздумывая выбрал её.
12. Мне назло
Маша
Мир делает всё, как будто мне назло. Улыбается вкрадчиво, молчит многозначительно, а смотрит как! Да его взгляд смутит столетнюю проститутку! Стоит нам встретиться глазами и руки сами тянутся проверить, на месте ли одежда. Нет, он, конечно, всегда был не прочь пройтись утюгом по моим нервам, но последняя неделя выдалась поистине адской. Нахальная физиономия сводного брата не преследует меня разве что в ванной комнате. Впрочем, за запотевшими стёклами душевой кабины он начинает хозяйничать уже в моих мыслях, и если реальный Арбатов всего лишь внаглую испытывает наше с Димой терпение, то Мир из моих фантазий абсолютно невыносим.
Обычно я реву после душа, потому что упругие струи воды стекают по шее его выдохами, скользят по груди его губами, оглаживают бёдра его ладонями. И всё это кажется таким болезненно знакомым, что сердце обрывается от самых непотребных предположений. Как далеко я позволила ему зайти той ночью? Где именно он успел меня потрогать? Помню только железную хватку на левой ступне, дальше будто чернилами залито – бесконечный чёрный провал. Остаётся молиться, чтобы моя звезда не загорелась где-нибудь на ютубе. Вдруг сознание таким образом стёрло позорные подробности?
Я поднимаю глаза от своего нетронутого бокала Лонг-Айленда и кошусь в сторону развалившегося на противоположном диванчике Мирона, но почти сразу отвожу взгляд. Не хочу давать Диме лишний повод для ревности, он не виноват, что у друга нет совести, а у меня – мозгов. Вот серьёзно, о чём нужно было думать, чтобы напиться в компании того, кто спит и видит, как докажет окружающим мою распущенность? Как можно было довериться, тому, кто открыто оскорбляет мою мать?
Каждый раз, когда Мир обжигает меня "я помню наш грязный секрет" взглядом, злость так и подталкивает прильнуть ближе к Димке, чтобы щёлкнуть по носу эту уверовавшую в свою неотразимость сволочь. Да, Мир самоуверенный, видный самец, но Дима человечнее, он никогда не отзывался плохо о моей маме, он вообще ни о ком никогда не отозвался плохо, независимо от репутации человека и баланса на его банковской карте. А то, что обозвал, так ведь на правду не обижаются. Позволив облапать себя его другу, я действительно повела себя как та самая "сука". Больше подобного не повторится.
– Что-то как-то тухло здесь, – скучающим тоном провозглашает Мир, выбивая меня из задумчивости.
– А мне нравится, – отзывается Дима, восторженно хлопая доигрывающему последние аккорды фронтмену какой-то начинающей рок-группы. – Давненько в нашем клубе не выступали такие таланты. Парнишка качает почти как Курт Кобейн!
– Сравнил... – пренебрежительно фыркает Мир. – Завязывай довольствоваться малым. "Почти" никогда не вштырит так же, как оригинал.
– Ну извини. Оригинал пустил себе пулю в голову.
– Я обобщил. То же самое можно сказать про вейп в твоей руке или, допустим... секс.
Я с преувеличенным интересом разглядываю профиль подвыпившего, а оттого небывало добродушного Димы, но готова поклясться, что Мир на последнем слове мотнул своей отбитой башкой в мою сторону. Судя по рычащим ноткам в тоне – со злостью. Он, должно быть, намекает, что другу приходится самоудовлетворяться. Его какое дело? Хамло.
Мне впервые приходится жалеть, что Исаев обладатель совершенно неконфликтного характера, в связи с чем, вместо того, чтобы припечатать свой исцарапанный шиповником кулак промеж бесстыжих глаз зарвавшегося друга, неловко отводит взгляд. Ну серьёзно, сколько можно лезть в наши отношения? Это уже ни в какие ворота.
