– Генерал, ― только и смогла повторить за ней Асунсьон, которая не поняла её вопроса.
– Ладно, подождём, когда придёт из школы Эрни, ― сказала Катя, поняв, что без переводчика беседа не удастся.
– Эрни, Эрни, ― закивала Асунсьон.
Примерно через пол часа из школы вернулись мальчики. Катя и Асунсьон усадили всех детей за кухонный стол и накормили, равномерно разделив между всеми то, что приготовили обе мамаши. После завершения «детского» обеда за стол сели взрослые. Катя хлопотала вокруг мужа. Асунсьон, погружённая в свои мысли, рассеянно перемешивала вилкой кашу в тарелке.
Когда с обедом было покончено, Катя позвала Эрни и начала задавать вопросы, стараясь не сказать ничего лишнего при мальчике. Эрни радостно переводил с надеждой, что сможет увильнуть от выполнения домашнего задания.
– Кто это вас с Клариссой подвёз? ― задала первый вопрос Катя.
– Какой-то генерал, я не помню, как его зовут.
– А где вы его встретили? ― продолжила Катя.
– На улице. Я почти попала под колёса его автомобиля.
– Как же так?
– Я очень торопилась. Мы задержались в театре, и я боялась, что мальчики вернутся из школы до нашего прихода.
– В театре? В каком театре?
– Я шла по улице, услышала звуки фламенко, мы зашли в здание, а это оказался вход в цыганский театр.
– И что же, вы попали на спектакль? А какая была пьеса?
– Это было самое начало спектакля по пьесе Лорки «Волшебная башмачница». Но, кроме танцующих фламенко цыганок, я ничего так и не увидела.
– Как же так? ― недоумевала Катя.
– Всё из-за Клариссы. В темноте я не заметила, как она пристроилась за танцовщицами, вышла с ними на сцену и начала танцевать в свете софитов.
– Да что ты! ― Катя засмеялась и захлопала в ладоши. ― Надо же! Танцевала на сцене!
Вслед за Катей рассмеялся Эрни:
– Дранита танцевала на сцене!
Услышав смех, на кухню вошёл узнать причину веселья Николай Алексеевич:
– Что вас всех так рассмешило?
Кларисса выглянула из-за материнской юбки и громко сказала по-русски:
– Я танцевала на сцене театра, ― и затанцевала, показывая, как она это умеет, чем вызвала громкие аплодисменты собравшихся на кухне.
– Танцевала на сцене театра? ― переспросил Николай Алексеевич, потирая переносицу и поправляя очки. ― Какого театра?
– Асунсьон пригласили посмотреть спектакль по пьесе Лорки в цыганском театре.
– О! Вы были в этом необыкновенном здании! В доме Нирнзее! Это очень знаменитое здание. Оно невероятное. Вы видели панно из майолики на фронтоне? Панно с лебедями и русалками?
Эрни не знал, как перевести на испанский «фронтон», «панно» и «русалка».
Николай Алексеевич попробовал выразиться попроще:
– Там на стене есть керамическая картина с лебедями и плавающими девушками.
Николай Алексеевич хотел было более подробно рассказать о панно, об архитекторе, о Маяковском и Булгакове, но женщины начали обсуждать генерала, поэтому, расстроенный Николай Алексеевич удалился в свою тесную комнату, мечтая о времени, когда у него будет своя мастерская, где он смог бы сделать новые наброски портретов Асунсьон и Клариссы, танцующей с цыганками на сцене.
