Современный Евгений Онегин - страница 40

Которые не без талантов

Живописали про зе-ка,

Про лагеря, террор, ЧК,

Про большевистские злодейства,

Хотя их ротный замполит,

Своей КПСС пиит,

Вершил СА уставов действа.

Его рассерженный амбал

К агиткам Ленина их звал.

XVII

Считали Маркса здесь великим,

Как членов всех Политбюро,

И их портреты клеем липким

Лепил дежурный у ворот.

Онегин стал читать журналы,

Где появились маргиналы,

И модным словом «хозрасчет»

Нас подурачили еще.

Но позже он другим увлекся:

Философический журнал

К нему случайно в стол попал,

Где коммунизма ортодоксы

Не мудрецами стали вдруг,

А мракобесами наук.

XVIII

И он принялся за Гольбаха,

Бруно, Гельвеция, Руссо,

Декарта, Маркса, Фейербаха,

Et cetera, держа фасон.

Ты, может, удивлен, читатель,

Тем выбором? Но знай – издатель,

В солидном кресле что скрипит,

Всегда общественные чтит

Законы, и идеализма

Не допустил бы никогда.

В библиотеке в те года,

Армейской, окромя мат-изма,

Попсы и Марксовых друзей,

Что взять еще? Не вру, ей-ей!

XIX

Он не следил элит вращенья,

Что надвигалось из Москвы,

Не думал, как меняет мненья

Его правительство. (Увы!)

Не жил с мечтой о перестройке,

Как бомж у ельцинской помойки,

Гранит советских грыз газет,

Не ведая про интернет.

Он был простой и славный малый,

Желавший вникнуть в суть вещей,

Понять, откуда бьет ручей

Всей лжи. Но не понял нимало,

Поверив, «вором» стал что вдруг

Галины Брежневой супруг.

Но русской цвет литературы

Онегин здесь сильней любил.

В ней не было PR-халтуры,

Что школьный произвол растил.

Ему сюжеты тут встречались,

Что разуму не покорялись.

Мысль цепенела, и едва

Он к ней подыскивал слова.

Какую бы ни брал он книжку —

Лескова праздные сказанья,

Набокова иносказанья,

Толстого (графа чтил он слишком) —

Любая, в душу опыт влив,

Имела стиль свой и мотив.

XXI

Куприн, Островский, Чехов, Бунин,

Аксаков, Гоголь… Всех назвать

Возможно ль? Да и вряд ли будем

Их статусы с тобой сверять.

Замечу только, что Евгений —

Беглец и враг богемных мнений —

Лишь прозаический настрой

Воспитывал весь год второй

Солдатской службы. Быть поэтом

Не мнил, чураясь рифм чужих,

Врубаясь только в белый стих.

Да в вирши, что прочел за лето.

Поэзию хоть почитал,

Но муз ее к себе не звал.

XXII

Раз пять он за нее все ж брался,

Но не найдя в ней ничего

Полезного, опять остался

При мнении своем: чего

Мне средь юды попсовой рыться —

Ночами только станет снится.

К тому ж все эти чудаки

От оборонки далеки.

Грустишь, Есенина читая:

Зачем с деревни тяжкий воз

Он в революцию повез,

Себя большевиком считая,

И средь поэтов – голь, в «кипении веселом»,

Хотел, задрав штаны, бежать за комсомолом?

XXIII

В строю поэзия, возможно,

Была излишня. Но Ремарк,

Солдатским духом с Женей схожий,

Был взят на ложе. Затем в парк

Автомобильный шел солдатик,

Чтобы почистить автоматик,

Устав СА перечитать,

И разводному в ухо дать.

Упомянул я выше «ложе» —

То, братцы, был простой матрац,

Который (ну вообще – абзац!)

Здесь по уставу был положен.

Когда ж Ремарк надоедал,

«Старик и море» он читал.

XXIV

Так наш Онегин набирался

Полезных знаний. В мира суть

Вникал. Он, видно, взялся

За ум серьезно. Отдохнуть,

Закончив службу, не хотелось.

Мысль сдвинулась и завертелась.

Лишь ночью вспоминал свой дом,

Но грусть-печаль не жгла при том.

Потом вдруг стал учить английский,

Затем – читать про Древний Рим

И страстно восхищаться им,

И Ливий Тит ему стал близким.

А что Светоний и Тацит?

Их Женя одолел и чтит.

XXV

Отбой! В казарму тишь заходит,

Солдатики уставно спят.

Лишь Женя что-то переводит

Назад Вперед

Современный Евгений Онегин - страница 40

Похожие книги