Стайка уток, занятая одёргиванием пёрышек, сердито закрякала и стала выгребать подальше от берега. Парочка целующихся лебедей неохотно прервала своё приятное занятие и зашипела на Кислярского, но на Семёна Моисеевича этот птичий демарш не возымел никакого эффекта. Не обращая ни на кого и ни на что никакого внимания, он мысленно перекрестился (хотя и не был крещённым) и, высоко подняв портфель и ботинки с носками, решительно полез в воду. Краем глаза он посмотрел на часы, висевшие у входа в театр «Современник» – стрелки на циферблате сигнализировали без пяти минут время «икс». Парень из Лэнгли вот-вот должен показаться на аллеях Чистых прудов. Наверняка он придёт со стороны метро «Кировская» или как там она теперь называется.
Ровно в 20.30 доктор экономических наук, ответственный сотрудник Института мировой экономики, тайный агент ЦРУ Семён Кислярский вышел на явку, заняв позиция метрах в десяти от берега, стоя по колено в воде в вязкой и мерзкой тине Чистых прудов. Когда он шевелил большими пальцами ног, то мог нащупать какие-то острые предметы – скорее всего консервные банки, но в данный момент это не имело значения. Требования стиля классицизма, совпадающие с условиями шпионской явки – единство времени, места и действующих лиц – были соблюдены на все сто процентов, и можно было надеяться, что события будут развиваться по всем правилам искусства.
Человек в воде немедленно вызвал любопытство. Сразу собралась публика и стала комментировать происходящее.
– Эй, мужик, ты что – купаться собрался? Так давай ныряй! – предложил молодой человек с бутылкой пива в руке.
– Вернитесь сейчас же на берег! – закричала одна нервная дамочка. – Сейчас вызову милицию!
– Он что – пьяный? – спрашивали дети у своих мам и пап.
– Да нет, вроде не похоже. А впрочем…
– А зачем же он тогда полез в воду?
– А кто его знает. Ноги были грязные, вот и полез ополоснуться. Сейчас всё можно – демократия!
Кислярский, подобно актёру, к которому не вышел партнёр по сцене, одиноко стоял посреди пруда и ждал, какую реплику или мизансцену подскажет ему ситуация. Пока же он стоически выслушивал реплики из зрительного зала.
– Эй, ты, старый дурак, может, хватит? – обратился к нему сердитый пожилой господин.
«Дурак! Что ты понимаешь в жанре, – криво улыбнулся Кислярский, – разве тебе дано понять, что именно дурака мне и предстоит разыграть на этих подмостках!»
– Круглого дурака валять всегда легче! – крикнул сердитый господин и ушёл.
В толпе мелькнуло бледное лицо Паниковски.
«Ага, появился, наконец! Ну, давай, вступай в оперативный контакт, бендерский жулик, – мстительно подумал Семён Моисеевич и переступил с ноги на ногу. – Интересно, как он выпутается из этой ситуации?»
– Граждане, прошу посторониться! – услышал Кислярский знакомый тенор. – Сударыня, не мешайте исполнению служебного долга.
Сначала было слово, и это слово было произнесено. Лишь спустя некоторое время перешли к делу. Толпа расступилась, пропуская Паниковски к ограде. Кислярский сперва не поверил своим глазам: распоряжался сам американский вице-консул (мнимый, конечно)! В груди несчастного агента заёкало, редкие волосы под шляпой зашевелились, а в голове возникло предчувствие беды.
– Товарищи, господа, леди и джентльмены! – обратился Паниковски, как ни в чём не бывало, к толпе. – Сохраняйте спокойствие. Что вы – не видели сумасшедших? Из психоизолятора сбежал наш больной. Сейчас мы его отловим и отвезём обратно в учреждение. Кто мне поможет?
