Я сидела на унитазе, яростно роясь в рюкзаке, ища что-нибудь, что могло бы мне помочь. Ничего не было.
В дверь забарабанили:
– Что ты там копаешься?
– Почти готова! – крикнула я.
Чёрт возьми. Я вынуждена рискнуть выпрыгнуть из окна. Я могу сломать ногу, но, по крайней мере, они будут вынуждены отвезти меня в больницу. Если мне придётся выбирать между сломанной костью и этими двумя животными, я пожертвую костью.
Мой лучший шанс – сначала высунуть ноги из окна, а потом прыгнуть вниз на землю. Это было неловко, и я с трудом вытащила обе ноги из окна, когда дверь распахнулась с громким треском.
– Что, чёрт возьми, ты делаешь?
Широкоплечий влетел внутрь, схватил меня за руки и выдернул обратно в комнату. Я кричала и брыкалась, но он швырнул меня на кровать.
– Не трогай меня! – орала я.
– Заткнись, сука.
Он сильно ударил меня по лицу, заставив на мгновение замолчать. Я снова вскрикнула, когда он перевернул меня на живот и навалился сверху, придавив своим весом. Я почувствовала боль, когда он завернул мне руки за спину.
Холодные металлические наручники защёлкнулись на моих запястьях. Полицейский наполз на меня, прижав моё лицо к кровати своим весом. Его большая рука убрала волосы с моего лица, и он наклонился:
– Я собирался быть с тобой вежливым сегодня вечером, но, чёрт возьми, тебе придётся нелегко.
Я снова закричала, когда почувствовала, как его большие руки обхватили обе мои груди. Он грубо сорвал с меня футболку. Перевернул на спину и сильно ударил по лицу. Я почувствовала вкус крови на губах, когда он засунул свои большие руки мне под бюстгальтер, прежде чем сорвать его.
– Не бей её по лицу, – вмешался тощий. – Нам не надо лишних вопросов.
Моё дыхание было прерывистым. Я невольно вскрикнула, когда почувствовала, как его рот скользнул по моему животу, прежде чем он сильно укусил кожу.
– Не делайте этого, пожалуйста, не делайте этого, – умоляла я.
Когда он положил руки на мои штаны, мой инстинкт борьбы взял верх. Я пнула его, когда он начал расстёгивать мои джинсы. Из моего горла вырвался крик, похожий на крик раненого животного.
Он ухмыльнулся и потянулся, чтобы засунуть мою футболку мне в рот, заглушая меня:
– Люблю, когда бабы орут, но ты всех мёртвых разбудишь.
О, Боже! Неужели это происходит на самом деле? Почему я не убежала, когда у меня была возможность? Я закрывала глаза, стараясь не плакать. Я не хочу доставлять им удовольствие от осознания того, как сильно они меня ранили.
Раздался громкий треск. Дверь слетела с петель.
– Что за… – сказал тощий полицейский потрясённым голосом.
В проёме стояли Илья и Яков – оба с оружием. Широкоплечий потянулся за пистолетом, но Илья ударил его рукояткой так, что тот рухнул без сознания. Тощий поднял руки:
– Мы не хотим проблем.
– Ключи, – коротко бросил Илья.
Тощий полицейский указал головой на стол. Яков двинулся к нему и вырубил его прикладом пистолета.
Широко раскрытыми глазами я наблюдала, как Илья с отвращением окинул взглядом беспорядок на столе, прежде чем схватить связку ключей.
Наши глаза встретились, когда он наклонился над кроватью. Я почувствовала, как одна большая рука обхватила мою шею сзади, прежде чем он осторожно поднял меня в сидячее положение. Он вытащил футболку изо рта.
Я почувствовала, как он возится с наручниками за моей спиной, а затем мои руки освободились. Я обхватила руками грудь, смущённая тем, что он видит меня полуголой. Что не имело никакого смысла, поскольку я привыкла танцевать топлес шесть ночей в неделю.
