Он понимал, что в лесу долго находиться нельзя и необходимо скорее выбираться к людям. Значит, только, вперёд и вперёд, возвращаться назад никак нельзя.
Издалека донеслись, какие-то, совсем не лесные шумы: затревожили душу волнующим, непонятным всплеском.
Послышался разливистый собачий лай, вперемешку с многими перекриками и возгласами идущих людей.
Макарий, затаившись, прислушался к этим крикам. Мимо протопало несколько мужчин и женщин, пронесли усталый разговор:
– Да не найдём мы его здесь, никогда! Он что, совсем дурак, чтобы залезать в эту непролазность! Да и зачем это ему прятаться двое суток в лесу? Или, что-то с ним случилось нехорошее, или в посёлок ушёл за красками, или, где-нибудь спит. А мы вот лазь по этим буеракам. Фу, ты, пора всем возвращаться домой, и так силы уже на полном исходе. Как бы вы меня самого назад не понесли вместо Макария.
– Но ты, же сам говорил, что видел как он убегал в лес. Ты что же, нам всем соврал, а, Гриша? Его, видимо, запугали эти, приезжие, больше нечего и думать. Видели, как картины все унесли: куда и зачем, без Макария? Никого не подпустили из нас, даже меня.
Это тяжело высказался Митрофан: самый сильный и старший житель по семидворной Затворке.
– Так здесь, недалеко, есть брошенный домик лесника: мы там часто бывали с Макарием. Он эту местность очень любит. Говорит, что пахнет тайностью и миртом, словно в церкви. Только, где и в какой он церкви бывал, я не знаю! Вот, давайте дойдём туда, и, если его там нет, тогда и домой, – это уже были слова соседа Гриши.
Голоса уходили дальше на север, постепенно затихая между густых деревьев осин, сосен и зарослей кустов.
Значит, всё-таки, ищут его, Макария. А зачем? Видимо, это те послали искать, что отняли картины, и прочь пришлось убегать от них? И выходит, что он уже бродит двое суток в лесу? Неужели потерялась суть времени и сокрылась в душевную боль? Чего не ожидал никогда, то и явилось, как чужеродный бред?
Внезапно зашелестели кусты, и к нему в конуру воткнулась радостная мордочка Жучка, чёрного пёсика Гриши и Дуси. Он кинулся прямо на грудь Макарию и заскулил от восторга. Это был единственный во всём мире, настоящий, верный и сообразительный друг. Он вилял хвостиком, прижимался мокрым носиком к лицу Макария, будто говоря, что вот я какой умелый поисковик. Нашёл тебя, а другие найти так и не могут.
У Макария защемило, заволновалось в груди, от такой, неожиданной встречи.
Жучок завизжал, залаял на весь окружающий лес, запрыгал вокруг Макария, как будто зовя за собой.
– Тише, Жучок мой, тише! Беги скорее к своим, а я… потом, слышишь, что говорю! И прекрати ты лаять на весь мир, – и подтолкнул пёсика, вглубь леса, за густой кудрявый вереск. Как будто, вместе с ним себя вытолкнул в этот проём глубокой неизвестности, что, где-то там, притаилась в ожидании.
На лай собачки никто не явился, видимо, посчитали игрой и забавой Жучка.
«Не теряйся сила мысли, неограниченная и вечная в путях собственных, не знавшая ранее таких проблем. Что имею, на сей час, то имею! И мощь, и ясность, что давала энергию жить и творить, ещё в полном разгаре! Так что, силу воли в кулак, и вперёд! Держать в себе всё чистое, и думать, что это лишь вкус плодов дикой груши, которая растёт возле старой конюшни».
С усталостью, что ещё сильнее начала доставать после встречи с Жучком, он двинулся дальше. Где-то там, за лесным массивом, другой район и другие селения. Вот туда ему и необходимо добраться. Там, может и станет всё на свои места, как было раньше?
