Разжились лошадками, но вести их обратно через лес к своему обозу – та ещё задачка! «На своём горбу тащить, наверно, и то легче!», – бурчал Павленко.
Когда на собственную тропку выбрались, увидели картинку: Воднев, сидя на телеге, продолжал невозмутимо гонять в небе «Кречета», а стрельцы сгрудились вокруг его колымаги и глазели, разинув рты. С таким облегчением обернулись к вышедшей из леса четвёрке! В мыслях уже похоронили, наверно. А те ещё и с конями. Сами в ссадинах, да и лошадок, как ни берегли, поободрали.
Хлебнув из фляжек воды, продолжили путь. Тут у Дениса возникла новая идея-фикс.
– А почему бы нам не расконсервировать «Единорога» прямо сейчас? – принялся он наседать на Дёмина. – Помчим к Смоленску с ветерком!
Подполковнику хотелось на него снова рявкнуть. Даже не только рявкнуть, а обойтись, как в молодости с одним курсантом… Но сдвинул брови и заговорил почти спокойно:
– Так ты что думаешь, Смоленск-то, если мы вот так к нему подлетим, сразу будет наш? Не маловато у нас войск для такой задачи?
До Павленко вроде дошло, и он отстал со своим почти щенячьим энтузиазмом. Впрочем, Дёмин не сомневался, что в голове у парня бродят и не такие… перспективные идеи.
«Кречет» кружил в небе не переставая. Игорь следил с него за большой дорогой, не упускал её ни на минуту. Через шесть часов полёта вернул беспилотник к обозу, опустил его на дорогу.
У «птички» оси винтов на крыльях могли поворачиваться. Подобно коптеру, она взлетала и садилась вертикально. Да и в небе могла, если надо, на одном месте зависнуть. Игорь снял с «Кречета» аккумулятор, поставил свежий. Подсевший – воткнул на зарядку.
И те десять минут, что «Кречет» не в небе был, а лежал на дороге, вместо него «Саранча» рядом с обозом порхала. Не на такой высоте, конечно, не на таком удалении, но службу тащила. А когда основной беспилотник снова к облакам взмыл, Игорь вернул её к себе на подводу. Держать сразу две машины в воздухе без особой на то надобности было роскошью непозволительной.
Ещё пару раз видел с высоты польские разъезды, но теперь они большого интереса не представляли. Главное, чтобы их самих эти разъезды не засекли.
«Обоз бы польский перехватить», – так ещё в деревне сказал Дёмин.
У Свешникова там возникла идея, что не худо было б наёмников обратно нанять на русскую службу. Но валюты с собой взяли негусто. Никто как-то не предусмотрел, что деньги для таких нужд понадобятся.
Как водится: крепок задним умом человек. Но мысль Свешникова глубоко запала в голову Дёмина, и он поставил перед собой первоочередную задачу – разжиться финансами. А там, глядишь, и вопрос с наёмниками порешаем, как бы этот термин не претил уху российского офицера, привыкшего сражаться не за честь, а за совесть.
Не раз Дёмин придерживал коня, жался к обочине, к стволам деревьев, пропуская поравнявшуюся с ним телегу Воднева. Спрашивал того, иногда прямо, словами, а чаще просто мотая головой: не видно ли на экране богатой добычи? Капитан – ну чисто телепат! – понимал его и без слов. И тоже чаще всего отрицательно качал головой. На соседней дороге было глухо – одно слово, как в лесу.
И так монотонно и изматывающе тянулось уже второй день.
Порой обе дороги удалялись друг от друга, расходились в стороны. Стёжка, которой продвигался отряд, бывало, и вовсе начинала вилять, сильно забирать влево. А иногда чуть не сходила на нет. Приходилось в прямом смысле прорубать себе путь топорами.
