Занятый своей болью, Михай не обратил на это внимания. Так же, к удивлению Язона, поступили остальные рабы и сам Чака. Пятнышки увеличивались и превратились в ряд людей, занятых, очевидно, тем же самым делом. Они брели вперед, осматривая песок, и за ними шел хозяин. Две линии медленно приближались друг к другу.
Возле дюны была навалена груда камней. Подойдя к ней, линия рабов остановилась; рабы с восклицаниями опустились на песок. Очевидно, это был межевой знак, обозначавший границу владений. Чака подошел и поставил ногу на один из камней, ожидая, пока приблизится другая линия. Она также остановилась у межевого знака; обе группы равнодушно, без интереса смотрели друг на друга, и лишь хозяева проявили некоторое оживление. Второй хозяин остановился за добрых десять шагов от Чаки и поднял над головой каменный молоток.
– Ненавижу тебя, Чака! – проревел он.
– Ненавижу тебя, Фасимба! – был ответ.
Обмен проклятиями был столь же формальным, как и па-де-де в балете. Оба потрясли оружием и выкрикнули несколько угроз, потом сели и принялись спокойно разговаривать. Фасимба был одет в такой же отвратительный, наводящий ужас наряд, как и Чака. Различие было лишь в незначительных деталях. Кроме раковины, на голове у него был череп росмаро, усеянный несколькими дополнительными рядами клыков и рогов. Остальные различия были незначительными.
– Я убил сегодня росмаро, второй раз за десять дней, – сказал Чака.
– Хорошая добыча. А где два раба, которых ты мне должен?
– Я должен тебе двух рабов?
– Ты мне должен двух рабов, не прикидывайся дураком. Я принес тебе железную стрелу от дзертаноджей[2], а второго раба ты должен взамен убитого.
– У меня есть два раба для тебя. Я вчера захватил двух рабов, приплывших из-за океана.
– Отличная добыча.
Чака пошел вдоль линии рабов, пока не подошел к оплошавшему рабу, который днем вызвал его гнев. Поставив его на ноги, он подтолкнул его ко второй толпе.
– Хороший раб, – сказал он, провожая это свое имущество сильным пинком.
– Слишком тощий.
– Нет, сплошные мускулы. Хорошо работает и ест немного.
– Ты лжец!
– Ненавижу тебя, Фасимба!
– Ненавижу тебя, Чака! А где же второй раб?
– Есть чужеземец из-за океана. Он сможет рассказать тебе много забавного и будет хорошо работать.
Язон вовремя увернулся, но пинок был все же достаточно силен, чтобы свалить его. Прежде чем он смог встать, Чака поймал Михая за руку и перетащил через невидимую линию, разделяющую группы. Фасимба подошел, осмотрел его, подталкивая носком ноги.
– Плохо выглядит. Большая дыра в голове.
– Он хорошо работает, – сказал Чака, – а голова почти зажила. Он очень силен.
– Ты дашь мне другого, если он умрет? – с сомнением спросил Фасимба.
– Дам. Ненавижу тебя, Фасимба!
– Ненавижу тебя, Чака!
Стада рабов поднялись и побрели обратно, каждое в свою сторону. Язон крикнул Чаке:
– Подожди, не отдавай моего друга, мы вдвоем будем работать лучше, ты можешь избавиться от кого-нибудь другого…
Рабы вытаращили глаза, а Чака, повернувшись, поднял дубинку.
– Замолчи. Ты раб. Если еще один раз скажешь мне, что я должен делать, я убью тебя.
Язон замолчал. Это было единственное, что ему оставалось делать. Он не сомневался в судьбе Михая: даже если он выживет после ранения, он не такой человек, чтобы смириться с жизнью раба. Однако Язон не мог больше пытаться выручить его. Отныне он будет заботиться только о себе.
