Так, питая море своими слезами и согреваясь его теплом, она лежала долго-долго. И будто заново училась дышать. Вдох – выдох, прилив – отлив, лёгкость – тяжесть…
Когда вся горькая соль вытекла из тела и растворилась в море, она глубоко вздохнула и с усилием села. Оглянулась, увидела белеющий на досках халат и голубой отсвет бассейна у номера.
Завернулась в халат, дошла до отеля, упала на постель, не раздеваясь, и спала так крепко и сладко, как будто ей опять десять лет, и она на море с мамой, и никто не умер, и всё хорошо, и ещё долго-долго будет хорошо.
Ты откуда, добрый молодец?
Маша отперла дверь, вошла и тут же споткнулась о чьи-то сапоги. В квартире было тепло, пахло чем-то жареным и вкусным. Из гостиной доносился перезвон посуды и голоса – заботливое щебетание мамы, резковатые вопросы тёти и чьи-то приглушённые ответы.
На вешалке места не было. Маша сбросила рюкзак и куртку на пол – сами виноваты. Стянула промокшие носки, сунула озябшие ступни в пушистые тапочки и направилась в гостиную. Надо поздороваться, а то мама опять будет читать нотации про поведение.
– Машка! Привет, моя хорошая! Опять выросла, скоро меня обгонишь! А я торт принесла – шоколадный с вишней, как заказывали!
Тётя как всегда: налетела, обдала духами и запахом еды, шумно чмокнула в щёку. Опять придётся помаду отмывать. Но от тёткиной энергичности Маша немного взбодрилась.
– Тёть Галь, мне до тебя как до Эвереста ещё! Привет, мам! Здравствуйте…
Маша замялась, посмотрела на сидящую за столом женщину. Тусклые волосы, белёсые ресницы, вся какая-то сгорбленная… Маша не помнила, чтобы у мамы – а уж тем более у тёти Гали – были такие подруги.
– Маша, это тётя Лиза. Ты, наверное, не помнишь, вы виделись очень давно.
Мама улыбнулась гостье и положила ей на тарелку куриную ножку. Рядом примостилась блестящая от масла картошка в зелёных крапинках – наверное, с укропом.
– Вот как удачно, что Маша пришла! – Мама переложила картошку и втиснула гостье на тарелку ещё ложку салата. – Как раз займёт Танечку, а мы по-женски поболтаем!
Маша оторопела.
– Мам, я с тренировки, есть хочу.
Но мама подняла брови так высоко, что шансы на ужин растаяли со скоростью масла на горячей картошке сутулой тёти Лизы. Меж тем гостья уже одолела половину курицы – ну и скорость!
Маша вздохнула, опустила голову и увидела наконец пресловутую Танечку. Светлые кудряшки, бесцветные брови, острый носик… Тётя Лиза в детстве, как под копирку.
– Маша, поиграйте в твоей комнате.
Маша вздохнула и побрела прочь из гостиной. Танечка резво поскакала следом. Конечно, её-то наверняка покормили.
***
– Ну привет.
Маша плюхнулась на кровать и уставилась на Танечку. Та стояла посреди комнаты и смотрела на Машу растерянно и как-то даже заискивающе. Худая, колготки снизу мокрые – куда только эта тётя Лиза смотрит?
– Во что будем играть? – Маша смягчилась. Всё-таки ребёнок не виноват.
– А у тебя есть игрушки? – неожиданно звонко спросила Танечка.
Маша скептически осмотрела комнату. Откуда у неё игрушки?.. Последняя коробка неделю назад уехала к тётиным мальчишкам, разве что пара зверюшек осталась… Может, из сувениров что?
Маша слезла с кровати, прошлась по комнате и выложила на ковёр перед Танечкой разномастный набор. Медвежонок с фальшивыми заплатками (в школе подарили), мягкая вязаная кукла (случайная покупка на ярмарке) и сувенирная фигурка русалки (привезли из-за границы). Поколебавшись, Маша сняла с верхней полки винтажную бабушкину куклу с фарфоровой головой. На кукле красовалось темно-бордовое платье с золотым кантом, на ногах блестели лаковые туфельки. Оставалось надеяться на аккуратность Танечки.
