– Прости меня, – Андрей отодвинул чашку от края стола. – Я понимаю, тебе тяжело. Хочешь, я сам поговорю?
Оля выдохнула, уткнулась мужу в грудь.
– Плачешь?
Оля помотала головой, глубже зарываясь в складки его одежды.
– Надо бы, а не могу.
Она отстранилась, вздохнула, придвинула чашку обратно и сделала пару глотков.
– Спасибо, я сама поговорю. Я почитала статьи про то, как всё правильно сделать. Мультики с ним посмотрели, обсудили как могли. Книжки купила, в прихожей в пакете стоят. Почитай с ним сегодня, хорошо? А я завтра поговорю.
***
Оля закрыла за собой дверь детской спальни и облегчённо выдохнула.
– Всё хорошо?
На маленьком столике уже стояла открытая бутылка вина, бокалы и блюдце с нарезанным сыром – их традиционный воскресный набор. Андрей протянул жене бокал.
– Кажется, да, – Оля опустилась на диван рядом с мужем. В тёмно-красном вине отражались золотые лампочки, сладковатый запах обещал покой и радость.
– Конечно, странно несколько раз повторять одно и то же… И ты знаешь, он совсем не плачет.
– Ну в твоих статьях же писали, что информация усваивается постепенно. Ты молодец, всё сделала правильно. Ему нужно время на осознание. Дай бог, это время у нас будет.
Оля прижалась щекой к плечу мужа, снова поднесла к губам бокал.
– Мама… – Тёма выглядывал из-за двери детской комнаты, щурясь от света.
– Артём, иди спать. У нас с мамой взрослое время.
– Что случилось, Тём?
– У меня есть вопрос.
Родители переглянулись. Оля встала.
– Пойдём я тебя уложу и ты задашь все вопросы, хорошо? – Оля поймала ободряющий взгляд мужа, обняла сына за плечи и вошла в детскую.
***
Маленький ночник разбрасывал по потолку светлые звёздочки. Оля подвела сына к кроватке.
– Мама, ты полежишь со мной?
– Милый, я не помещусь, – улыбнулась Оля.
– Я подвинусь, – серьёзно ответил Тёма. – Хочу обняться.
Оля скинула тапочки, поджала ноги и втиснулась между стенкой и сыном.
– Какой у тебя вопрос?
– Он про смерть.
– Говори как есть, – Оля обняла сына сзади, уткнулась лбом в его затылок.
Она чувствовала себя сапёром, идущим по минному полю. Но сапёром подготовленным. Что он спросит? Сработает ли на бабушке живая вода? Встретятся ли они после смерти? Умрёт ли он сам?
Заготовленные ответы всплывали в её голове, как окошки в браузере. Слава богу, что есть интернет. И как люди справлялись раньше?
– Когда я умру… Я же умру, да?
– Да, сынок, но очень-очень нескоро, – облегчённо выдохнула Оля сыну в затылок. – Пройдёт много лет, врачи изобретут новые лекарства…
– Да, я знаю. Но когда я умру… Вы с папой заведёте себе нового ребёнка, чтобы вам было не скучно жить?
Оля оторопела. Тёма явно что-то недопонял. Неужели опять всё сначала?
– Тём, ты же знаешь, что все люди умирают, да?
– Да. Бабушка болеет и скоро умрёт. И собака в мультике умерла. И дедушка в книжке.
– А мы с папой…
– Но вы с папой никогда не умрёте, правда? Так вы заведёте другого ребёнка, когда я умру? Я не против, заводите. А то вам, наверное, будет грустно без меня. Только пусть он не играет в мои игрушки.
– Ты думаешь, что ты умрёшь, а мы с папой нет?
– Ну да. А не так будет?
Оля перестала дышать. Говорить с детьми честно и открыто, не врать в важных вещах, создавать реалистичную картину мира…
Всё правильно, но что ей делать сейчас? Сказать четырёхлетнему ребёнку, что его мать умрёт раньше него? Нужно говорить информацию, к которой ребёнок готов… И когда же он будет готов понять, что его родители тоже умрут?
