В солнечном сплетении кольнуло – как-никак первый боевой выход. А ведь и месяца не прошло с того самого момента, как я встала с севором в пару.
Понятно, что я была собранна, что все было отработано до мелочей, отточено больше, чем до автоматизма. И все же в глубине души я волновалась. Успокаивало лишь то, что остальные волновались еще больше. Все. Включая полковника. Как бы случайно продефилировавшего мимо нашей группы, следующей к челноку, с самым что ни на есть невозмутимым видом.
Вот чужое волнение меня всегда прям успокаивало и согревало. Приятно, когда за тебя хоть кто-то волнуется. Вроде бы ты кому-то в этом мире и нужен. А попытка волнующегося скрыть переживания просто внутренне улыбала.
Одним словом, тревожиться ни о чем я перестала, расслабившись и принимая ситуацию.
Правда, объективности ради замечу, что все же вполне отдавала себе отчет в том, что переживал тот же полковник, скорее всего, не за меня и не из-за меня, а за остальных членов группы, вынужденных терпеть мою персональ в своем коллективе.
И вот интересно: почему, собственно, они меня терпели? Да и вообще впустили к себе? Могли же ведь и не впускать.
Это был весьма занятный вопрос, о котором я долго не вспоминала и на который хотелось получить ответ. Не, ну интересно же. Какая-никакая, а интрига.
Но интрига там или не интрига, а работа все мысли отодвигала на второй план.
Поэтому та же посадка на борт – прежде всего.
И, загрузившись в челнок, мы отправились к борту два полсотни семь (257) МДЗ (малого десантного звездолета). Через час оказавшись на нем вместе с другими бойцами сводного отряда.
Далее все шло по обычной схеме: швартовка, открытые нижние шлюзы, скольжение вниз по спусковому столбу, и ты занимаешь место в чреве малого корабля согласно заранее согласованному плану рассадки твоего отряда.
По такой же схеме все происходило и у других групп.
Посадка на борт осуществлялась по принципу шахматного поля. Затем каждая из групп занимала предназначенный ей бот.
Что было логично, учитывая возможность попадания в звездолет вражеского снаряда, например.
В этом случае у другого отряда сохранялся шанс выжить.
При повреждении основного отсека, опять же, шел отстрел ботов.
А катапультирование множества объектов увеличивало шансы на выживание десанта.
Отстрел ботиков происходил и при десантировании. После чего они направлялись к объекту высадки.
А головной корабль, существенно уменьшившись в размерах, прятался в каком-нибудь пылевом облаке или астероидном потоке, уходя от точки десантирования подальше.
С малым десантным кораблем я уже встречалась на Авигайле. Но тогда группой Грега на нем был занят единственный бот. Плюс их челнок, пристыкованный к борту МДЗ, да четверка спасательных ботов внутри дополнением к их основному.
На одном из спасательных я тогда и стартанула к звездолету иных.
Сейчас же челноков, прислонившихся к борту корабля, словно щенята к маминой титьке, было с десяток. Значит, на борту имелось как минимум тринадцать спасательных ботов.
Все это мелькнуло в моей голове, не заставляя глубоко задуматься.
Да и некогда было.
Коснувшись ногами пола, я первой направилась за бегущей по стене ярко-зеленой стрелочкой к месту рассадки нашего отряда.
Замечая краем глаза, как соскальзывают вниз по столбам из соседних люков представители других групп. Следуя затем по коридору мимо нашей и распределяясь по отсекам.
