А когда зазвучало пробирающее до озноба долгое вступление песни «Отель «Калифорния», Пуша, конечно же, пригласил Наталью, своего обожаемого Натусика. Хотя её высоченный красавец-муж был тут же. Он с удовольствием подхватил Ленку. И все, кому досталась партнёрша, пошли танцевать. А мать Пуши подсела на диван к мужу, привалилась к его плечу и легко всплакнула пьяненькими слезами. Натаха осталась за столом. Это было некрасиво и неправильно. Но тут пришёл Никита – серьёзный, неулыбчивый – и сразу церемонно пригласил невесту на танец. Его беременная жена устала, и он проводил её домой, а сам ненадолго вернулся. Будто специально, чтобы спасти Натаху от позора. Она была ему очень благодарна.
Застолье было невесёлым и недолгим. Под предлогом того, что невесте надо отдохнуть, гости ушли довольно рано. Натаха, действительно, выглядела плохо и часто бегала в туалет. Но они ещё не расходились по домам, а собирались идти всей компанией гулять в парк, для чего прихватили с собой пару бутылок вина со стола и гитару со стены. И сокрушались, что Пуша не идёт с ними, забывая, что находятся на его свадьбе. Пуша с удовольствием пошёл бы, но рядом с его локтем маялась несчастная зеленоватая Натаха, с которой он теперь почему-то должен был согласовывать свои поступки. Он проводил друзей, вернулся к столу и от души напился.
Натаха, весь вечер безуспешно боровшаяся с тошнотой, головной болью и ознобом, обнаружила себя в прокуренной выстуженной комнате – балкон открыли, чтобы гостям не было душно. Свекровь и свёкор мирно похрапывали на диване, Пуша спал, раскинувшись на тахте, которую следовало разложить, застелить и превратить в брачное ложе, старый слюнявый Русик с хлюпаньем подъедал что-то с тарелок. Стол разорён и неубран. Пахнет едой, перегаром, псиной… Но цель достигнута – Натаха вошла-таки в эту семью. Хотя на самом деле, хотела войти именно в их компанию. Которая сейчас веселилась в парке – и опять без Натахи – но под винцо с Натахиного стола и под гитару Натахиного мужа.
Больше полугода они прожили в квартире Пушиных родителей, в проходной комнате на знаменитой тахте, по обеим сторонам которой висели мощные колонки от Пушиного магнитофона. В так называемой «запроходной» комнате спали родители и младшая сестра Пуши, Ленка; в отдельной, самой крохотной, где раньше жила сумасшедшая бабушка – успевший развестись с женой Вовчик. Вся эта орава постоянно толклась в большой комнате – там был балкон, немецкий сервант «Хельга» с посудой и припасами, общий обеденный стол, любимая всеми тахта, телевизор и магнитофон. И наконец, поскольку она была проходная, то, кто бы куда ни шёл – обязательно через комнату новобрачных.
Утром Пуша, Вовчик, Ленка и отец уходили на работу. Натаха и свекровь оставались дома. Натахины мечты о том, как она будет встречать мужа с работы и кормить его вкусным ужином, разбились в первый же день, когда Пушина мать вручила ей шестилитровую кастрюлю и велела сварить на всех щи. Увидев, что невестка недоумённо вытаращила глаза, ласково объяснила:
– В большой семье теперь живёшь. Приучайся!
И, взяв большую хозяйственную сумку, ушла по магазинам. Было время дефицита, и за покупками свекровь ходила, как на работу – с самого утра. Обходила все магазины – где что-то давали нужное, стояла в очереди, покупала, шла в следующий. По дороге встречала знакомых, разговаривала, узнавала новости, к кому-то заходила попить чайку. Возвращалась часа в два, в три – уставшая, полная впечатлений. Ставила на пол набитые сумки, со стоном опускалась на табуретку, вытягивала ноги.
