Сталинград. Доблесть на Волге - страница 31

Генерал фон Виттерсгейм и оберштурмбанфюрер СС Шольц рассматривали, словно на учениях, расстрел безоружного, госпитального парохода в бинокли и видели, как осколки снарядов поражают на палубах людей, как они бросились на противоположный борт, ища спасение.

Тем временем пламя стремительно стало облизывать языками судно, ибо у него были деревянные надстройки и капитанская рубка.

Четвёртый прицельный залп по горящему и неуправляемому санитарному судну дали фашистские танкисты совместно с артиллеристами. Все десять 75-мм осколочно-фугасных снарядов попали в борта и надстройки парохода. Они легко пробивали тонкий металл бортов и деревянные надстройки и сразу разрывались внутри, поражая раненых, лежащих в каютах, залах и коридорах. Крики, стоны сотен несчастных раненых людей на горящем пароходе были слышны немцам на берегу. Многие стали бросаться с парохода в воду, спасаясь от огня и обстрела. Особенно трагично сложилась судьба тяжелораненых и нетранспортабельных людей, которые не могли передвигаться самостоятельно. Они погибали от вражеского обстрела или сгорали заживо. Раненые в ноги пытались ползком выползти из горящих кают и невыносимого жара на прогулочные палубы. Но санитарное судно было лишено брони, поэтому гибель от вражеских снарядов настигала раненых везде: на палубах, внутри парохода, в воде. Это был расстрел безоружного, незащищённого бронёй санитарного судна.

Молоденькая 20-летняя медсестра одесситка Анна старалась с двумя легкоранеными бойцами вынести из коридора носилки с тяжелораненым и погрузить их на плот с правого борта. Бойцы с тяжелораненым смогли разместиться на плоту. А она вернулась на палубу парохода.

В этот момент к ней подбежали два раненых солдата в окровавленных гимнастёрках и сказали, что они не умеют плавать, а на плоту уже нет свободного места: «Где можно взять спасательные жилеты? Мы попробуем добраться до берега вплавь».

Анна сняла с леерного ограждения спасательный круг и дала его одному раненому, а затем сняла с себя собственный спасательный жилет и отдала его второму раненому с сильно обгоревшей рукой. Она помогла ему надеть его, а затем бросилась к раненым, чтобы выносить их из залов и кают. Анна пропала без вести. Её не нашли среди выживших на берегу и среди погибших на пароходе.

Следует новый залп, и несколько снарядов поражают нос судна. Тем не менее машинное отделение оставалось неповреждённым, и судно продолжало идти с самым максимальным ходом.

Капитан кричит по громкой связи в машинное отделение старшему механику Харитонову: «Семён Петрович, дорогой, давай отец родной, выжимай всё из твоих котлов. Самый полный вперёд! Мы под огнём, наш руль разбит».

«Есть, капитан! Даю максимальный полный ход», – кричит старший механик.

Следующим залпом немцы снова добиваются накрытия, снаряды попадают в борт парохода в районе машинного отделения и повреждают паровую машину. Судно теряет ход. В огромные пробоины стала поступать забортная вода и с учётом того, что толпы раненых бросились с левого борта на правый, судно стало крениться на правый борт. Через пять минут раздаётся пронзительный свист, и пароход окутывается белым паром: забортная вода, проникшая через пробоины внутрь судна, попадает в машинное отделение и к раскалённым котлам. Из-за повреждения рулевого управления и заклинившего рулевого механизма судно ушло вправо от фарватера и село на мель в пятидесяти метрах от берега. Теперь беззащитный пароход начали расстреливать по приказу Шольца миномётчики. Первый залп по обездвиженному судну лёг недолётом, но обсыпал осколками мин борт и надстройки, а также поражая барахтающихся в воде людей. Но уже второй залп лёг точным накрытием: мины приземлялись на палубах и тут же разрывались среди раненых. Одновременно с миномётчиками начали расстрел обречённого судна немецкие пулемётчики. Хотя они стреляли через всю ширину Волги с предельной дистанции, они смогли пристреляться по севшему на мель пароходу. Несмотря на то, что судно горело, и ветер разносил вокруг дым и гарь, немецкие танкисты и артиллеристы поддерживали их залпами. Раненые старались добраться как можно скорее до берега под вражеским огнём. Вокруг судна вырастали высокие белые столбы вспененной воды от взрывов снарядов и мин. Течение подхватывало и несло к Сталинграду деревянные обгоревшие обломки, прожжённые до дыр матрасы и подушки, санитарные сумки в копоти, окровавленные медицинские бинты и обгоревшие трупы в мазуте, а также пробитое осколками полотнище флага с красным крестом санитарного судна на древке, сбитого с крыши ходовой рубки осколком немецкого снаряда.