Уже поздним вечером, когда музыка стихла, отец семейства, Зейн Девраиль, поднялся к дочери и, как никогда, робко постучался в бежевую резную дверь. Прозвучало отстраненное «Можно». Мужчина вошел в комнату и подсел на кровать.
– Пойми, мы, действительно, заботимся о тебе… – без вступления начал он.
– Я знаю, – Илинея поднялась на ноги и пошла ставить инструмент на место, – и я благодарна вам за это, – она повернулась лицом к отцу. – За ту часть, где вы действительно заботились обо мне, а не о своем будущем благосостоянии за мой счет, – челюсти Зейна сжались.
Подобный разговор происходил не впервые. Но если когда-то колдун утешал себя мыслями о том, что девочка слишком юна, чтобы понять все, то теперь… Теперь с ним говорила не маленькая девочка, не импульсивный подросток, уставший от уроков этикета. А взрослая девушка, твердо уверенная, что все детство ею манипулировали и собирались использовать, как разменную монету. Выдать замуж за богатого аристократа… Тогда Зейн считал, что этим обеспечит дочери счастливую и безбедную жизнь, ради которой можно потерпеть некоторые неудобства, но сейчас кое-что понял: это не было счастьем в понимании самой Илинеи.
– А еще я была бы вам благодарна, если бы вы хоть немного доверяли мне и моим решениям!
– Твоим решениям мы доверяем, – твердо произнес Зейн.
– Тогда почему вы вините Риду в случившемся? Я отправлялась в город не за компанию, а на конференцию. Можно сказать, что это они решили выехать на пару дней раньше, чтоб мы могли добраться вместе.
Мужчина с трудом удержался от того, чтобы закатить глаза. Ясно, где псина зарыта! Подружка из людей стала первым камнем преткновения. Хотя нет, первым поводом для конфликта. До нее все успешно, как им казалось, решалось наказанием или переговорами. А Рида… В высшем обществе общаться с людьми на равных – дурной тон, пусть и негласно. Появление боевой девицы в жизни семейства изрядно попортило им планы, ибо будило в дочери удивительнейшую непокорность. И способность думать своей головой. Нет, Илинея не была глупа, но ее ум подсказывал, что она зависима от родственников со всех сторон и ей остается лишь слушаться и верить в лучшее. Теперь это «лучшее» лежало в больнице и чудом не угробило его дочь.
– Как связано мое доверие тебе и твоя проходимка-подружка? – в голосе мужчины послышался яд.
– Ты думаешь, что оскорбляешь ее, но нет, – выдохнула Илинея. – Говоря подобные вещи, ты, в первую очередь, оскорбляешь меня и мой выбор. Очередной выбор, с которым вам придется смириться. Наш разговор окончен.
Вот, значит, как… Зейн резко встал и вышел, хлопнув дверью громче, чем хотелось бы. Девушка чуть вздрогнула. Вздох. Все же ехать сюда было не лучшей идеей. Попытка успокоить себя знакомой обстановкой, а родителей – присутствием целой и невредимой дочери под боком, только больше взвинтила семейство. Конечно, сейчас говорить с ним проще. Она лишь гость, и ей есть куда податься, если что-то пойдет не так. Да и сама чета Девраиль с возрастом стала все же проще относиться к дочери и ее поступкам, выходящим за рамки их контроля. Где-то через час Илинея спустилась в гостиную, где перед камином сидели ее родители, чтобы тихо проговорить:
– Спасибо. За все, что вы сделали для меня. Все будет хорошо, просто поверьте уже в то, что вы сделали. Спокойной ночи…
Она вновь поднялась наверх, так и не увидев слез в уголках глаз своей матери.
