Царевич не двинулся с места, он внимательно следил за ангелом.
– Ты страшно одинок, – сказал тот снова, смотря на Вольгу во все глаза. Так лекарь может смотреть на больного ребенка, которого мог бы вылечить. – Ты никогда не чувствовал свободы, тебя с рождения гоняли, словно дрессированного зверя…
От этих слов Вольга невольно вздрогнул.
Все детство он провел в тяжелой учебе и бесконечных тренировках: Златомир внимательно следил за тем, чтобы из его сына вырос достойный наследник. Друзей у царевича не было, разве что ручной ягуар, – ни на кого больше отец не оставлял ему времени. Пока Вольга не стал охотиться с другими совершеннолетними огнями, он не разговаривал ни с кем, кроме своих старых учителей, которые готовы были изводить его до потери сознания в угоду Златомиру. Искалеченное детство и юность – одна из самых страшных обид, в которые Вольга никогда никого не посвящал. Он знал, что эта жертва была необходима.
Откуда небесный выведал такие вещи?
– Ты никогда не знал искренней любви… – продолжил ангел, внимательно смотря на царевича светящимися глазами. – Даже мне она перепала, а ведь я меньше всех ее достоин!…
Вольга нахмурился. Он знал, что такое любовь женщин, и очень, очень многих женщин… однако, ему тут же вспомнилась эта храбрая нелюдь, щерящая маленькие клычки в попытке защитить своего убогого графеныша. Вольга точно знал, что ни одна из его наложниц, тем более его невеста, – никто из них никогда не сделал бы ничего подобного. Все они на самом деле будут счастливы, если он никогда не вернется из снегов Рашемии.
У сенари неприятно защемило в груди.
– Это все, – Рэмол махнул рукой в сторону постоялого двора, изнутри которого все еще доносились пьяные крики рабов и охотников. – Это же тюрьма!… Я вижу, что ты выше, много выше, чем эти пропащие собаки, называющие себя огнями! Ты рвешься вверх, подобно ветру, но твое положение удерживает тебя внизу, ломает тебе крылья!… – с досадой произнес ангел, встряхнув руками. – А ведь я могу освободить тебя! Во мне еще остались капли прежней силы…
Свет из его глаз в мгновение стал таким ярким, что огню пришлось прищурить глаза. Он не успел ничего понять и сделать, только почувствовал на своем лбу и груди пальцы ангела, от которых по телу волной прокатилось парализующее прозрачное тепло.
– Я помогу тебе!… – твердо сказал Рэмол, и его голос зазвенел, словно говорил не он один, а сотня, тысяча ему подобных. – Я сделаю тебя свободным, Вольга!
Однажды господин Ванд Куп получил важное поручение от своего покровителя…
Время шло к ночи, ливень тяжело молотил по черепице крыш.
Сквозь плотную завесу дождя и града на опустевшую улицу выехала бричка, запряженная двумя породистыми лошадьми. Завернув в переулок, она мягко притормозила возле небольшой кофейни.
На всей улице, мокрой и холодной, не осталось ни одного горящего окна: это из-за затемнений на стеклах, которые стали одним из меньших неудобств горожан в это непростое время. Только из круглых окошек этой кофейни лил мягкий свет магических ламп. Именно здесь, на этом островке тепла и уюта, Ванд Куп, преданный слуга местных беспорядков, надеялся найти одну выдающуюся личность.
Выскользнув из-под спасительного полога брички, мужчина торопливо побежал к кофейне, закрыв шею высоким воротником и втянув голову в плечи. Резко дернув за ручку двери, он выругался: перчатки соскользнули с мокрой меди. Тогда Ванд решил не церемониться и открыл дверь с ноги, да так, что петли заскрежетали.
