«Ну и что, – думала Олеся, – заодно и узнаем друг друга получше».
Митю нисколько не расстроило отсутствие друзей, потому что это был сущий пустяк, и, говоря по правде, он не был любителем больших компаний, – вдвоем всегда проще разговаривать, потому что гораздо больше шансов, что слушают именно тебя, а не кого-то еще. Кроме того он был уверен, что даже самое маленькое путешествие интереснее любых лекций, особенно в начале учебного года. Желая избежать дальнейших неловкостей, Митя начал разговор не очень удачно:
– Можно я не буду звать тебя Леликом? – спросил он низким простуженным голосом.
Олеся рассмеялась, взглянула на его серьезный профиль и спросила:
– А как ты хочешь меня звать?
– По нормальному, Олесей.
– Ну, ладно. А тебя надо звать Митей?
– Да, это мое правильное имя, – чтобы закончить процедуру знакомства, Митя переложил свой рюкзак на заднее сиденье и завел разговор о погоде:
– Ты замечала, что золотая осень – это необязательное природное явление? Бывает год, когда она длится достаточно долго, а в другой раз и вовсе обходится без золота. Как пойдут дожди, так все и смоет разом: и листву, и ветки, и птичек. И вот, пожалуйста, – голые деревья, серое небо, сырость, слякоть на полгода, поэтому такой момент надо ценить!
Олеся кивнула в ответ:
– Да, особые моменты надо ловить и дорожить ими. Я считаю, что в жизни так много повторений, что, если их не разбавлять чем-то интересным, то все прожитое время можно свести к нескольким одинаковым дням. Хорошо еще, что у нас четыре времени года, и они такие разные! Не то, что на каких-нибудь островах, – там круглый год солнце, море и пальмы. Одно и то же, ничего не меняется, – с ума сойдешь от скуки!
– Да, уж! Что может быть скучнее! – Митя хотел, чтобы в его интонации ясно прослушивалась ирония человека, никогда не бывавшего и не скучавшего на островах, но осипший голос не смог передать этих тонкостей.
Олеся пошарила за сиденьем и сунула в руки Мити несколько листков.
– Вот, посмотри!
Это была распечатка маршрута, и путь выглядел он очень простым, с одним единственным поворотом у сахарного завода. Митя с умным видом перебрал листки, но так и не понял, как именно они должны стыковаться, чтобы получилась карта, и просто положил их себе на колени.
Утро выдалось не солнечное. Небо затягивали высокие светлые облака, видно было далеко, до самого горизонта. Шоссе плавно ныряло в низины, потом также легко поднималось вверх. Казалось, что дорога наклеена узкой серой лентой поверх полей, и машины на ней игрушечные.
Свернув с главной трассы на дорогу к сахарному заводу, они переехали по мосту через Дон и остановились.
– Перекур! – объявила Олеся, – смотрим реку!
Пропустив три Камаза, груженых свеклой, они вышли из машины и огляделись. Справа возвышался холм, увенчанный какой-то табличкой, наверх вела довольно крутая тропа.
– Пойдем, посмотрим, какой оттуда вид открывается, заодно узнаем, что на табличке написано! – предложила Олеся, чувствуя себя предводителем этой поездки.
Пока они забирались, поддерживая друг друга, у Мити зазвонил телефон, и, держась одной рукой за уступ, почти на четвереньках, он раздраженно отвечал:
– Нет, мне сейчас неудобно говорить! Ваше предложение меня не интересует! Не надо мне звонить позже. Откуда у Вас мой номер? До свидания, Елена!
Наверху была небольшая вытоптанная площадка, дул сильный ветер, а надпись гласила «Проход и проезд запрещен». От моста исходил монотонный гул, который создавали то ли проезжающие по нему машины, то ли ветер, дующий сквозь опоры. Внизу у берега стоял белый фургон. Может быть, это приехал рыбак, или какая-нибудь парочка нашла себе укромное место. Мощная полноводная река уходила за горизонт, ее вода казалась тяжелой, и течения не было заметно; ни волн, ни брызг, ни ряби на темной глянцевой поверхности. «Спокойствие, только спокойствие», – еле слышно шептал этот гигантский удав.
