Помянули деда Назара по всем правилам. Вспоминали, каким он был – упрямым, но справедливым, работящим до седьмого пота, немногословным, но метким на шутку.
– А помните, как он председателя колхоза отчитал? – хохотал дядя Толя. – "Ты, – говорит, – начальник только по бумажке, а по уму – так хуже рядового!" И по матушке его!
– Толик, не при ребёнке же! – одёрнула его тётя Клава, хотя "ребёнку" было уже под тридцать.
– Да ладно тебе, Клав, – махнула рукой бабушка Рая. – Мишка-то наш давно взрослый. Вон какой солидный стал, при галстуке ходит. В банке, говоришь, работаешь? А деньги там настоящие или как у нас – то дают, то не дают?
Михаил рассмеялся:
– Настоящие, ба, не волнуйся. Вот, привёз тебе немного, – он достал конверт.
– Что ты, что ты, – замахала руками старушка. – Не нужно мне. Мне пенсии хватает.
– На лекарства, – твёрдо сказал Михаил. – И на хорошую еду. Не спорь со мной, я теперь финансовый аналитик, мне виднее, как распределять капитал.
После поминок Надежда и Михаил с грустью смотрели, во что превратилась родная забайкальская деревня. Покосившиеся заборы, заколоченные окна в некогда шумных домах, заросшие бурьяном огороды.
– Молодёжь вся разъехалась, – вздыхала бабушка Рая. – Кто в город, кто вообще на вахту куда-то. Одни старики остались. Магазин и тот через день работает. Автолавка приезжает по средам, если дорогу не размоет.
– А помнишь, мам, тут же клуб был? – спросил Михаил, указывая на обветшалое здание с провалившейся крышей.
– Ещё бы, – улыбнулась Надежда. – Я там на танцы бегала.
– Парни по ней сохли! – взмахнула рукой бабушка Рая – а она всё говорила, что в городе себе найдёт. Нашла вот. Батьку твоего, тьфу на него, дурака.
Уезжали с тяжёлым сердцем. Бабушка Рая стояла у калитки, маленькая и какая-то прозрачная в лучах заходящего солнца. Она часто крестила их вслед, и Михаил понимал, что видит её, скорее всего, в последний раз.
– Приезжай летом, – всё повторяла она. – Я тебе грибов насушу, варенья наварю…
– Обязательно приеду, – обещал Михаил, зная, что вряд ли сможет выкроить время в своём плотном графике.
Прилетели в Москву. Михаил отвёз маму домой, в Анапу, помог ей с домашними делами, починил протекающий кран и настроил новый телевизор, который купил ей в подарок.
– Сынок, не надо было тратиться, – качала головой Надежда.
– Мам, это инвестиция, – серьёзно ответил он. – В твоё хорошее настроение.
А сам улетел к себе, в Москву, в свою небольшую, но уютную квартиру в хорошем районе. Он купил её в ипотеку, но выплаты не напрягали – карьера шла в гору, премии становились всё солиднее.
– Миша, ты бы хоть девушку себе нашёл постоянную, – говорила мама по телефону. – Тридцать скоро, а всё холостякуешь.
– Мам, я в поиске, – отшучивался он. – Просто у меня высокие требования к ликвидности активов.
– К чему? – не понимала Надежда.
– К красоте и уму одновременно, – пояснял Михаил.
Он старался регулярно посещать спортзал и бассейн – "инвестиции в человеческий капитал", как он шутливо называл это. И хотя бы пару раз в году старался слетать заграницу отдохнуть с очередной девушкой или один.
– Миш, а ты не боишься, что так и останешься вечным туристом по жизни? – спросил как-то коллега, глядя на фотографии Михаила из очередной поездки.
– Я не турист, я исследователь, – подмигнул тот. – И в жизни, и в работе.
Глава 8
В этот раз они с компанией друзей решили встретить Новый год в пятизвездном отеле Шарм-эль-Шейха. Собралась целая банда финансистов и юристов – успешных, амбициозных, с хорошим чувством юмора и без комплексов.
