Вошла — и тут же наткнулась на укоризненный взгляд женщины с портрета.
«Заварила ты кашу, Тамара», — словно бы говорила она.
«Что могу, то и делаю. В отличие от некоторых».
Сердито фыркнув, Тамара Степановна отправилась обратно в кабинет. Швырнула папку на стол и направилась к креслу, чтобы присесть отдохнуть.
И вдруг обо что-то запнулась. Глянула под ноги и обнаружила, что паркетная доска отскочила, а под ней…
— Девочки, ну-ка гляньте, что там, — она указала на сверток из мешковины.
В мешковине обнаружился кожаный мешочек, в котором что-то позвякивало. «А вот и денежки», — обрадовалась Тамара Степановна.
Радовалась она рано — внутри оказались совсем не деньги, а какие-то странные штуковины, похожие на семечки подсолнуха, только из металла.
— Ох, ничего себе! — выдохнула Лия. — Это же ликоморы!
— Ура! — воскликнула Таша. — Ликоморы! Мы спасены!
Малыш не сказал ничего, только радостно заулыбался, видя, как радуются другие.
— И что это за ликоморы такие? — Тамара Степановна взяла одну «семечку», чтобы рассмотреть получше, и почувствовала, как та шевельнулась, словно внутри пряталось что-то живое. Ойкнув, разжала пальцы, и ликомора, звякнув, упала обратно в мешочек.
— Их надо в землю закопать. Пойдемте! — Таша бросилась прочь из кабинета. Лия, подхватив малыша на руки, поспешила следом. Тамаре Степановне ничего не оставалось, как отправиться за ними.
Как оказалось, из дома имелся еще один выход — на задний двор, густо заросший травой. Бурьян там вымахал выше головы.
Нырнув в зеленую массу следом за детьми, Тамара Степановна ускорила шаг, пытаясь их догнать, но голоса почему-то стали удаляться, а потом и вовсе исчезли.
— Эй, дети, вы где? — крикнула она. Голос утонул в стрекоте кузнечиков. Невидимые насекомые разошлись не на шутку, и вскоре их треск стал больше похож на грохот. Он доносился сразу со всех сторон и продолжал увеличивать громкость. Зажав ладонями уши, Тамара Степановна бросилась вперед.
Она бежала что есть сил, спотыкалась, хваталась за травяные стебли, желая только одного — выбраться из грохочущего ада, но никакого просвета в травяных джунглях не появлялось.
Голова кружилась, перед глазами плыли круги, ноги подкашивались…
Она так и не поняла, обо что запнулась. Полетела на землю и, ударившись головой, отключилась.
Тьма привела с собой тишину — проклятый грохот наконец-то смолк. А потом появился свет — маленький огонек, который из крошечной точки постепенно вырос до человеческого силуэта.
— Ну здравствуй, Тамара, — произнесла призрачная женщина, подходя ближе, и Тамара Степановна узнала в ней себя. Точнее, женщину с портрета, висящего в доме. — Вставай, — рука оказалась вполне материальной и на удивление крепкой. Ухватившись за нее, Тамара Степановна поднялась на ноги.
— Так это ты меня сюда заманила, — догадалась она.
— Не заманила, а пригласила.
— Хорошее приглашение, нечего сказать. Ну и чего тебе надо?
— Мне — ничего. Моя жизнь закончилась, а вот детишкам надо жить дальше, и ты им в этом поможешь. Больше некому.
— Но почему я? На мне что, свет клином сошелся?
— Можно и так сказать. Ты — моя наследница. Значит, тебе и выручать.
— Наследница, как же, — хмыкнула Тамара Степановна. — Да я тебя знать не знаю! Ты мне не мать, не бабка, да и вообще, меня здесь нет. Я дома в лесу под кустом валяюсь. Очнусь — и вернусь на дачу. У меня там дел выше крыши — морковь не полота, картошка не окучена, огурцы соседский кот жрет, и вообще…
