– На спор? Зачем?
Цыган подошёл совсем близко и погонщик чуть не ткнулся ему в лицо. Он откинул голову и звонко захохотал:
– Ой, чудной ты! Чтоб силами померяться… Глядишь, тебе свезет, так ещё и наваришься..
– А чего делать-то?
– Да нырнем поглубже – и кто поймает самую большую рыбу голыми руками, тот и выиграл…
Погонщик призадумался, а юнец всё не отставал:
– Струсил что ль? Или совсем нищеброд?
Молодой взъярился, ладонь сразу же сложилась в кулак для удара:
– Чего-то я – нищеброд?
Вытащил из-за пазухи кожаный мешочек, в котором звенели монеты, и захвастался:
– Вон, сколько уже заработал… Глянь, – и высыпал их на ладонь цыгану. Тот перебрал монетки, взвесил их в руке и, пересыпая обратно в мешочек, подбодрил:
– Теперь вижу…Так что, нырнем?
– А ты чего поставишь в споре? Покажь…
Юнец ловко вытащил из кармана блестящий самоцвет, который заиграл на свету, искристо переливаясь. Молодой потянулся и хотел потрогать камень. Цыган сразу отскочил:
– Не лапай! Надоел ты мне! Не хочешь – не спорь.
И резко развернувшись, медленно зашагал прочь. Молодой торопливо крикнул вслед:
– Давай нырять уже…
Спорщик оказался снова рядом, они сбросили одежду на мостки и вместе прокричали:
– Раз, два, три…
И, глубоко вдохнув, прыгнули в прозрачную, словно слеза, воду. Холод мигом отрезвил погонщика и он стал словно задыхаться, но приметив, как цыган все глубже погружается на дно и скоро его ноги, мелькавшие так быстро, исчезли. Молодой еле дышал, но замельтешил руками, ногами и попытался догнать цыгана. И вдруг что-то холодное и склизкое коснулось руки. Погонщик резко повернулся и увидел громадную плоскую рыбину, переливающуюся всеми цветами радуги. Он медленно и плавно протянул руки, схватил добычу за хвост и тотчас поплыл наверх. Душа пела от радости: как повезло! Мало рыбу поймал, так ещё и самоцвет добудет.
И когда он почти выныривал на поверхность, разглядел всплывающего поодаль цыгана, смуглые руки и ещё более громадную, чем у него, рыбину.
Молодой от возмущения всплыл за секунду, вскочил на мостки, киданул на них добычу и заметил, как смуглый мальчишка юркнул в лодку. Тут вынырнул цыган, озорно осмотрел Молодого и протянул:
– Ого, какой улов!
И с довольной ухмылочкой шлёпнул свою рыбину сверху его, победно захохотав:
– Но моя бооооольше!
Молодой бросился на юнца и начал лупить, не разбирая, приговаривая:
– Обманщик! Я видел мальчишку…
Цыган пинал погонщика в ответ и истошно вопил:
– Какой мальчишка? Где видел?
Погонщик ещё сильней разъярился и заорал:
– Да такого… Рыбу, который тебе в воду подал..
Парни начали мутузить друг друга, огревая кулаками и пиная со всей силы. Покрасневшие и обозленные, каждый пытался посильнее огреть другого, время от времени они вскрикивали:
– Вот тебе. Вот..
– На! Получай!
Молодой двинул в челюсть обманщику, тот застонал от удара, сплюнул кровь и, размахнувшись, заехал погонщику по плечу.
– А ну, хватит!
Кто-то жестко оттолкнул драчунов друг от друга.
– Быстро отвечайте, чего деретесь?
Плут презрительно схаркнул сукровицу и отер лицо, в которое так усердно метил погонщик. У Молодого на плече начал припухать синяк, и он тер ушиб, пока рассказывал о споре, время от времени глубоко вдыхая. Закончив, он раздраженно пихнул рыбины в знак доказательства. Тут на лодках подоспели остальные жители. Старейшина внимательно выслушал, немного помолчал и громко спросил:
– Может, кто-то приметил, как парни ныряли?
