Стокгольм. Скандинавская Венеция - страница 4

Историки до сих пор спорят о том, чем было вызвано такое решение женщины. Сумели ли её убедить в правильности такого поступка? Или, быть может, на этот шаг её подвигли перешедшие на сторону врага шведские аристократы? Возможно, сам Кристиан, всячески восхваляемый собственным народом, смог вселить в горожан уверенность в том, что будет добр ко всем своим подчинённым, и у женщины не оставалось выбора? Не стоит забывать и о длительных военных действиях, охвативших страну: не исключено, что лишь нужда и неспособность далее вести войну заставили Кристину капитулировать.

Амнистия Кристиана II представляла собой весьма интересный документ, не только гарантировавший Кристине и её последователям свободу, но и сохранявший за ними их прежние владения и права. Стокгольму обещали оставить городские привилегии, не вводить дополнительные налоги и помочь бороться с незаконной торговлей.

7 сентября 1520 г. городские ворота открылись перед Кристианом, и новый король величественно вошёл в город в сопровождении 1000 всадников и 2000 пеших солдат. Ему торжественно вручили ключи от столицы, на несколько дней, согласно устоявшимся традициям, погрузившейся в громкий праздник. Горожане с надеждой смотрели в будущее, ожидая окончания изнуряющей войны и наступления долгожданного мира и благосостояния. Никого почему-то не насторожило, что уже в первый день на центральной площади установили виселицу, на которой повесили одного из пленников Кристиана – бывшего губернатора Вестероса, отказавшегося подчиниться датскому королю и длительное время защищавшего переданный ему в ведение замок. После показательной казни Кристиан, довольный и счастливый, отдал несколько распоряжений о созыве риксдага и коронации, написал письма европейским монархам о выпавшей ему удаче – и отправился домой в Копенгаген.

Стокгольм вновь увидел своего нового монарха в воскресенье 4 ноября, когда в Стурщюркан состоялась церемония коронации. По традиции король произвёл в рыцари своих лучших людей – надо сказать, исключительно датчан. Столь примечательный факт он объяснил просто: «На сей раз данной чести не удостоился ни один шведский господин, поскольку королевство это было завоёвано мечом», – но даже такое высказывание не вызвало никаких подозрений у столичной знати.

Весь понедельник и вторник город ликовал; пир продолжался и во дворце, где местные аристократы ели и пили, не допуская и малейшей мысли о том, что «за вино то платить придётся кровью, а за яства – жизнью».

Утром 7 ноября Кристиан пригласил всех гостей в приёмный зал своего нового дворца, где совершенно неожиданно для собравшихся епископ Густав Тролле выступил с обвинительной речью в адрес Стена Стуре-младшего и его сторонников. Это было началом страшнейшего политического убийства за всю историю Европы и окутанного наибольшим количеством тайн и неясностей события в истории Скандинавии.

Сохранившиеся документы весьма скудно повествуют о происходившем в те дни. Основным источником наших знаний является хроника Олауса Петри (1493–1552), написанная 20 годами позже под чутким руководством Густава I Васы (ок. 1496–1560), а потому, возможно, представлявшая героев разыгравшейся драмы не совсем точно. К тому же некоторые историки вообще сомневаются – хотя и не исключают, – что Олаус был свидетелем тех жутких событий.

Памятник реформатору Олаусу Петри у Домского собора