Кристиан II, конечно же, тоже не оставил происшествие без внимания: он издал документ, доходчиво объяснявший жителям страны причины его поступка, а позже написал бумагу самому Папе Римскому, где также доказывал необходимость принятых им мер. Так что же всё-таки произошло?
Созвав шведскую знать в теперь уже свой замок, Кристиан приказал запереть все городские ворота; никто отныне не мог покинуть столицу. Во дворце епископ зачитал обвинительный акт, согласно которому шведские аристократы виделись откровенными еретиками, что было одним из страшнейших преступлений и служило поводом для освобождения короля от всех данных им ранее обещаний. Обвиняемым предоставили слово, однако ошеломлённые гости едва ли могли придумать, что сказать в своё оправдание. Находясь у себя на родине, Кристиан, видимо, тщательно спланировал весь «судебный процесс»: вряд ли монарх был таким же несведущим наблюдателем, как и его новые подчинённые.
Прекрасным орудием в руках Кристиана оказался шведский архиепископ Густав Тролле, один из активных приверженцев сохранения Кальмарской унии и, таким образом, главный противник Стена Стуре-младшего. Он как никто другой подходил для роли обличителя: шведскую знать обвинял в преступлении не датский, а именно шведский церковнослужитель, и ни один европейский монарх не должен был усомниться в беспристрастности Кристиана.
8 ноября начались казни. Палач едва успевал рубить головы: новые жертвы из представителей шведской элиты сменяли друг друга, зачастую не получая возможности даже помолиться перед смертью. Казни проходили в строгом соответствии с социальным статусом обвинённых: сначала епископы (что вызвало бурю негодования в Европе, ведь судить священнослужителей мог только Папа Римский), затем представители риксдага, рыцари, мелкие дворяне, бургомистры, советники… После настал черёд простого люда: здесь подхалимы Кристиана, казалось, хватали всех подряд. Врываясь в дома, они забирали «подозрительных лиц» и тащили их к палачу; страдали и зрители душераздирающего зрелища, испытывавшие сочувствие к обвинённым и начинавшие плакать.
Долгое время в Швеции бытовало мнение, что, когда очередь дошла до некоего епископа Винсента, братья Олаус и Лаурентиус Петри бросились к палачу, крикнув: «Это было бесчеловечное деяние!» Как гласит легенда, братьев схватили и собирались казнить, но на выручку им пришёл старый знакомый немец из Виттенберга, представивший братьев своими соплеменниками. Правда, в своей хронике Олаус не упоминает о столь примечательном событии, а в начале XX в. одному из историков удалось выяснить, что весь рассказ – всего лишь выдумка знаменитого фальсификатора, священника Нильса Рабениуса.
Олаус Петри тщательно задокументировал всё происходившее, однако очевидно, что он назвал имена лишь значимых людей и перечислил тех, чья судьба показалась ему наиболее не обычной, добавив, что казнено помимо них было «ещё несколько человек», среди которых были и слуги убитых дворян.
Все дни тела знати оставляли на главной площади, рядом с местом казни, и только в субботу их погрузили на телеги и вывезли на Сёдермальм, к тому месту, где сейчас находится церковь Катарины. Здесь развели огромный костёр, в который и бросили всех казнённых вместе с извлечёнными из могилы останками Стена Стуре-младшего и его умершего в младенчестве сынишки. Вечером того же дня в ратуше устроили огромный пир – Кристиан сослался на радостное и важное для него лично и всего королевства событие: его супруга родила дочь. Монарх вновь был сама доброта и благодетель.
