Себе я дважды, трижды первый,
Себе я Альфа и Омега,
Хотя мои больные нервы
Готова черная телега
Везти на краюшек могилы,
Где смерти ящик шутовской,
Встряхнув расползшиеся жилы,
Опустят в яму на покой!
Пустое! Уж не раз на донце
Я опускался почему-то,
И почему-то краше солнце
Опять всходило чрез минуту,
И почему-то я всё то же
Безумие благовещу,
И, сызнова на то похоже,
Я крылья в вечность опущу
Из подземельной колыбели
И двинусь обновленным в путь,
И бирюзовые свирели,
Которых жизненная муть,
Которых скорбь еще ни разу
В веках коснуться не могла,
Опять священному экстазу
Отпустят смело удила,
И светлозарнейшая песнь
Сожжет действительности плесень,
И я немеркнущую душу
Волнам безбережным отдам
И плача ритмом не нарушу
Голубокрылый Божий храм!
Надежд ожившие гирлянды
Обветрившиеся аканты
Полуразрушенных аркад
В том храме Божьем озарят,
И небожителей великих
Я узрю пламенные лики,
Те лики, что, когда я замер
В агонии, мне бледный мрамор
В предсмертья блекнущих рельефах
Повыявлял в лазурных нефах:
Лик Мамы Вечности нетленной,
Лик Божества несовершенный,
Творца вертящихся стихий
И темно-синих литургий!
Ах, нет, я не конечный прах,
Меня не жалует гробница;
Забрызжет в зреющих веках
Опять немеркнущая птица
Необычайности моей,
Вселенной серый соловей!
Да и теперь еще не мертвый
Влачится по снегу и по льду,
Еще фантазии когорты
Подвластны нищему кобольду,
Еще из гроздий наслажденья
Я муку творческую пью,
Еще великое творенье
Из небылицы создаю.
