– Шлепнуть?
– И это возможно.
– Не слишком ли, Сережа?
– Нормально. Здесь на карту судьба наша и наших товарищей поставлена.
– Да, жизнь.
– Ничего, Ваня, жизнь, она трудна, но, к счастью, коротка.
– Значит, на это уповать будем?
– Как пойдет. У тебя план есть?
В дверь постучали.
– Разрешите, Иван Александрович, – просунул в дверь голову Белов.
– Заходи, Сережа. Ну что?
– Человек, плативший по счету, известен Головне как Стукалин Сергей Семенович. В квитанции на пошив костюма он указал адрес, по которому не проживает.
– Головня имеет с ним связь?
– Одностороннюю. Он звонит ей сам. Завтра у Головни собирается компания, возможно, будет и Сергей Семенович. Меня она пригласила.
– Ну что ж, Сережа, – Данилов усмехнулся, – пойдешь в гости к милой даме. Соединишь приятное с полезным.
– Возьмешь троих ребят из наружки, – вмешался Серебровский, – они у дверей потолкаются. Мало ли что.
Никитин
Отрез, которым его наградили в прошлом году, Колька так и не получал. Он обменял ордер на желтую хромовую куртку. Правда, она была чуть потертая, но Никитин в ней чувствовал себя хорошо.
Фили он практически отработал сразу. На вокзале ему пояснили, что билет на электричку, найденный у убитого, был куплен в Кунцеве. На станцию они пришли с местным опером из линейного отдела. Начальник станции собрал всех кассирш. Они сидели в его кабинете в синей железнодорожной форме со странными погонами-эполетами.
– Дорогие наши подруги, – обратился к ним Никитин, нагло сверкнув фиксой, – сейчас мы вам покажем фото человека, который покупал билет в вашей кассе. Мужчина он видный, его любая женщина заметить должна.
– Это мы посмотрим, – засмеялась ядреная, румяная кассирша, – только зачем вы его ищете?
– От вас, милые красавицы, у МУРа тайн нет, – засмеялся Никитин, – этот негодяй, пользуясь резким отсутствием мужчин, соблазнял и обворовывал женщин.
– А что брал?
– Продовольственные карточки.
– Вот сволочь, – ахнула самая пожилая со старшинскими нашивками на погонах женщина.
– Так вот вам портрет этого проходимца, – Никитин положил на стол фото, – смотрите внимательнее.
– Я ему билеты продавала несколько раз, – сказала одна из кассирш.
– И я.
– У меня он тоже брал.
«Вот и ладненько, – обрадовался Никитин, – значит, этот бандюга здесь жил или часто бывал».
Он поблагодарил кассирш и опера из линейного отдела и направился в Кунцевский райотдел.
* * *
У самого вокзала притулился дощатый павильон с зовущей вывеской «Пиво – воды». Никитин толкнул дверь.
Народу в павильоне было не много. У трех мраморных столиков пили пиво несколько мужиков. За стойкой обосновался мордатый однорукий буфетчик в грязноватой белой куртке.
Никитин подошел и лег грудью на стойку.
– Вам чего? – Буфетчик посмотрел на него маленькими, заплывшими жиром глазами.
– Тебя. – Никитин достал удостоверение.
Буфетчик прочитал его и побледнел.
– Слушаю.
– Смотри внимательно и не говори, что не знаешь. Если бы не видел его никогда, я бы к тебе не пришел.
Буфетчик взглянул на фотографию. И Никитин понял, что тот знает убитого.
– Слава это, экспедитор.
– Где работает?
– Не знаю.
– С кем приходил? Ты вспоминай, а то я тебя в КПЗ заставлю память тренировать.
– Зачем прешь на инвалида, начальник?
– Только ты мне не говори, что руку под Севастополем потерял. Тебе ее на лесоповале повредили.
Наугад сказал Никитин и по выражению лица буфетчика понял, что попал.
– Так меня сактировали. Завязал я.
