Сам священник нашел свой приют в одиночной палате на втором этаже «больницы для скорбных главою «Утоли мои печали», в только что отстроенном корпусе с красивым видом на Неву.
Сентябрь 1837 года
По прошествии лета признанный душевнобольным и заимевший дурную славу клирик снова начал чувствовать себя изможденным. Особенно по утрам, когда жаловался врачам на хроническое недосыпание. Однако теперь причины этого весьма скверного состояния были ему известны. И крылись они не в фантомной усталости.
Октябрь 1837 года
Лишенный сана отец Александр сбежал из психиатрической лечебницы.
На протяжении месяца его искала вся полиция Петербурга, но безуспешно. В конце октября губернатором Васильевского острова и шефом жандармерии А. Бенкендорфом было принято решение прекратить поиски. Им же было решено ввести дополнительные патрули из двух-трех стражей правопорядка, которые будут обеспечивать безопасность на улицах города по ночам.
Однако спустя некоторое время среди горожан стали расползаться слухи о том, что с наступлением темноты сумасшедший священник рыщет по переулкам и дворам в поисках новых жертв. Одет он в оборванную одежду, лицо его – обезображенное страшными морщинами лицо старика, в руке – всегда длинный нож. Но слухи на то и есть слухи, чтобы полнить землю. Также думали и сыщики, не веря в мифы городских улиц.
Пока не начали находить первые тела.
Ноябрь 1837 года
Первыми жертвами неизвестного душегуба оказались две несовершеннолетние девушки, голые, изуродованные тела которых нашли на заднем дворе одной приходской обители Петербурга, заимевшей дурную славу из-за одного своего бывшего служителя.
После этого рассказы о маньяке-убийце с церковным прошлым стали повсеместными.
Через несколько дней сыщики обнаружили еще два тела. Тоже девушки, тоже весьма молодые, и также подвергшиеся насилию и истязанию перед смертью.
Город впал в панику.
Полиция уже не могла скрыть от людей факты. О священнике-потрошителе теперь говорили на каждом шагу. Знал о нем и отец Амвросий, который после вечерней службы остался в церкви один.
Когда в окне появилось уродливое лицо старика с жидкой бородой, отец Амвросий вздрогнул и схватился за сердце. В следующий миг он смог из себя выдавить лишь…
– Что вам нужно… – он был наслышан о зверствах, приписываемых бывшему духовнику, однако стоял, парализованный увиденным, и молча смотрел, как безумец разбивает стекло и пробирается внутрь храма.
– Убирайтесь! – наконец закричал он, стряхивая с себя оцепенение. Но вдруг старик упал на колени и запричитал:
– Не гони меня из-за того, что я не верил в Бога и грешил… – чужак стал биться лбом о каменный пол. – Не гони! Проклятие на мне… Я вынужден скитаться по миру в поисках приюта… Приюта, в котором мне отказывают все! Как отказал однажды я охваченному дьяволом безумцу. Как отказал Христу жестокосердный Агасфер, когда Господь нес свой крест на Голгофу…
Вторженец на миг замер.
– Помоги мне… мы все здесь… Агасфер, Мирон, Александр, Амвросий… – его лысая голова была вся в крови… а когда он поднял на приходского служителя свои серые глаза, тот увидел, что они в слезах. – Позови епископа, пусть отчитает нас. Нас всех!
– Вы не в себе. Вас разыскивает полиция. Уходите немедленно, а не то я…
– Что «а не то я», Christi rat[8]? Лучше помоги мне, ушастый пидор! Моя душа в огне!
Встреча двух священнослужителей в церкви Святой Марии у старой Московской Заставы закончилась плачевно для одного из них. А второй…
