От этих слов у меня чуть кофе не пошел носом.
– Ужас какой, – прохрипела я, откашлявшись. – Даже страшно представить, что толкает людей на такие поступки.
– Болезнь. Говорю же! Танька была настоящей истеричкой. Какие она Архипу концерты мочила – что ты! Изводила его ревностью, хотя, как ты понимаешь, уж его сложно назвать дамским угодником. Скандалы устраивала, а то и вовсе набрасывалась с кулаками. Ее как будто бесило, что Архип такой… немного замкнутый, нелюдимый, что ли? Мне казалось, она себе цель поставила – довести мужика до ручки.
– А в итоге дошла сама.
13. 6.3
– Ну, он-то от нее с палаткой в лес сбегал, когда кончалось терпение. А ей от себя бежать было некуда.
– Чего же он не развелся?
– Кто его знает. Может, жалел ее – она помладше была, в голове ветер. А может, правда, чувства какие испытывал, несмотря ни на что. От него ведь не добьешься.
– И ребенка ему родила…
– Ну, тут еще вопрос, чей ребенок…
– Вы думаете, он сомневается? – мои глаза округлились от ужасной догадки, что отчужденность Архипа по отношению к Зойке – не случайность? Что если он так наказывал ни в чем не повинного ребенка за грехи матери?
– Думаю, ему все равно, – отмахнулась Надежда Дмитриевна. – Зойку он любит безоговорочно.
– Мне так не показалось.
– Почему? – изумилась Надежда Дмитриевна.
– Ну-у-у… Как-то холодно он с ней себя вел.
– Он со всеми ведет себя холодно. Такой человек… Это не делает его ни плохим, ни хорошим. И уж точно ничего не говорит о нем как об отце, уж поверь мне. А вот когда Зойка болеет, он от нее ни на шаг не отходит. И вот это как раз показатель.
– Да я же не спорю. Так, описала вам свои ощущения от встречи.
Прерывая разговор, у меня зазвонил телефон. Я вздрогнула, едва удерживаясь от глупого желания сбросить. Иногда меня мучил вопрос: как он поступит, если я не отвечу? Перезвонит ли? И может быть, потому и не сбрасывала, что знала – нет. Не станет. Ни в этот день, ни потом.
– Да!
– Ну, здравствуй, Дашут.
– Доброе утро.
– С днем рождения, что ли? – У Надежды Дмитриевны округлились глаза – голос отчима в трубке слышался довольно отчетливо. – Счастья, здоровья, любви… Чего там еще желать принято?
– Спасибо.
– Замуж еще не вышла?
– Еще нет.
– Ну, так давай уже, Дашут. Время-то идет. Детишек пора… Может, ты бы приехала как-нибудь? – замялся.
Да я лучше сдохну.
– Может быть. Работа пока не отпускает.
– Ну, ладно. Слопай там за меня кусочек торта.
– Обязательно. До свидания.
Я оборвала связь и уткнулась в тарелку, переживая откат. То, что я поддерживала связь с уродом, который едва не разрушил мне жизнь, по мнению моего же психолога, являлось нехорошим сигналом. Я и сама это понимала, просто… У меня действительно было так мало хоть сколь-нибудь близких людей, что даже разорвав, казалось бы, с ними все связи, я все же оставляла тоненькую ниточку на всякий случай. Этой ниточкой и были созвоны раз в год да сообщения по менее значимым поводам. И если эсэмэски от него меня почти не трогали, то после звонков приходилось отходить порой по несколько дней.
– Что же ты молчишь, что у тебя день рождения?!
– С определённого возраста для женщин это не такой уж и праздник, – решила отшутиться я.
– Это с какого такого возраста? – расхохоталась Надежда Дмитриевна. Ну, понятно, с высоты ее семидесяти плюс мои тридцать наверняка казались сущей мелочью. А я… Я чувствовала себя древней старухой, которую здорово помотала жизнь.
