Страшные истории на ночь - страница 11

Обед – борщ со сметаной и котлета с гречневой кашей. Шум в столовой стоял оглушительный. После – ненавистный «тихий час». Жара в спальне достигла апогея. Воздух был густым, спертым, пропитанным запахом пота, хвои и моря. Мухи жужжали с удвоенной силой. Витька лежал на спине, глядя в потолок, пытаясь не думать о ночи. Рядом Сашка, казалось, мгновенно уснул, тихо посапывая. Витька завидовал этой способности. Сам он ворочался, простыня прилипала к телу, мысли путались. Красная Маска, голос мамы, кладбище… И скрип половицы прошлой ночью… Был ли он?

Наконец, долгожданное построение на спуске к морю! Солнце палило немилосердно. Пионерская форма мгновенно прилипла к спинам. Врач, суровая тетя Таня в белом халате, с секундомером на шее, выкрикивала фамилии, сверяясь со списком. Вожатые, в том числе взмокший Андрей, нервно пересчитывали своих подопечных. Главный закон купания в «Орленке» – строгая дисциплина и неукоснительное следование командам.

«Пятый отряд! В воду!» – скомандовала тетя Таня.

Взвизгнув от восторга, ребята ринулись по деревянному мостку к воде. Витька, скинув сандалии на горячем песке, побежал за Сашкой. Первое касание воды – прохладное, обжигающее! Потом – блаженство. Чистая, прозрачная, теплая у поверхности и прохладная глубже, морская вода смывала всю духоту, весь страх, всю усталость. Витька нырнул с головой, открыл глаза под водой. Солнечные лучи преломлялись, рисуя на песчаном дне причудливые блики. Мимо проплыла стайка мелких серебристых рыбок. Он вынырнул, фыркая, и увидел Сашку, который уже плыл брассом к буйкам. Витька поплыл следом, изо всех сил работая ногами. Море здесь было его стихией. Оно успокаивало, делало вчерашние кошмары далекими и нереальными. Даже тетя Таня, оравшая с берега: «Горбатенко! Не заплывай за буйки! Морозов! Не толкайся!» – не могла испортить настроения.

После купания, с мокрыми волосами, соленой кожей и песчинками в трусах, они валялись на горячем галечном пляже, греясь под солнцем. Сашка строил из гальки пирамиду.

«Ну что, очкарик, море – сила? – спросил он, не глядя на Витьку. – Все страхи смыло?»

«Да… вроде…» – неуверенно пробормотал Витька, переворачиваясь на живот. Галька была горячей и неудобной. «Саш… а ты веришь в то, что рассказываешь?»

Сашка задумчиво положил очередной камень на пирамиду. «Верить… не верить… – произнес он загадочно. – Интересно же. Ночь, темнота, все притихли… И история. Как будто ключом заводишь мотор. Воображение работает. А уж во что оно там навоображает…» Он хитро прищурился. «…Это у каждого свое. Кто-то потом под кровать заглядывает. Кто-то – нет». Он пнул ногой свою пирамиду. Камни рассыпались. «А сегодня вечером дискотека! Ты ж не танцор, Морозов?»

Витька снова покраснел: «Нет…»

«Зря! Девчонки любят, когда парни двигаться умеют! – Сашка вскочил, отряхивая песок с шорт. – Ладно, собираемся! Андрей уже свистит, как паровоз!»

Ужин прошел под гул предвкушения дискотеки. Даже котлеты с пюре казались вкуснее обычного. Столовая гудела, как растревоженный улей. Потом – короткая передышка в корпусе, переодевание в «цивильное»: кто в джинсы, кто в яркие рубашки. Сашка щеголял в модных клетчатых штанах и белой футболке с неведомой англоязычной надписью. Витька остался в своих привычных серых брюках и клетчатой рубашке, чувствуя себя гадким утенком.

Клуб «Алые паруса» преобразился. Сцена освещалась разноцветными лампочками, гирлянды мигали по периметру зала. Из колонок лилась заводная музыка: «Миллион алых роз», «Прекрасное далеко», чуть позже – ритмичная зарубежная попса. Воздух быстро наполнился запахом детского одеколона, пота и азарта. Сначала танцевали все вместе, смущенно и неуклюже. Потом смельчаки стали приглашать девочек. Сашка, конечно, был в первых рядах. Он ловко крутил какую-то рыженькую из шестого отряда, вызывая завистливые взгляды парней и сдержанные хихиканья девчонок. Витька забился в дальний угол, рядом с такими же «гадкими утятами», и просто смотрел, как мелькают огни, как двигаются тела в такт музыке, как Сашка, сияющий и уверенный, владеет вниманием зала. Он был здесь королем. Совсем не похожим на ночного жреца ужаса.