, которые Рожнову тоже отчасти понравились – мама учила его, что он самый плохой – вокруг росли вундеркинды – особенно обиделись друзья Романа Родионовича – все-таки вместе ели лимонный пирог – предложили Роману Родионовичу отказаться от сына хотя бы формально – хотя бы на время – хотя бы в секретном письме – Роман Родионович, содрогнувшись от предательской книжки, что-то там написал – невразумительное – утратив ясность стиля – но достаточное – по ахматовским меркам, он вел себя на три с плюсом – Сисин сказал: – я самая неудачная из возможных кандидатур – Евангелие до конца не осилил – посланий не читал – но мне понравилось, что их четыре – они терпеливо молчали – в обычной жизни они работали кто кем – Валентин служил в безопасности – чудеса, по крайней мере, прошу отменить – это совсем уж как-то безвкусно – да ведь и – Отец был против чудес! – чудеса ему навязали – но политически посуслим дикарям – почему так поздно мне об этом сказали? – и потом: – вы не очень, ну, вы не совсем из моего круга – вы какие-то – а я все-таки скорее богема – я сосал ее менструальные ватки в доказательство верной любви – Манька стеснялась, закрывалась ручонками, ножками – Жуков! – упивается! – сказала Ирма подружке, когда Сисин и подружкин муж втащили на кухню дюжину глянцевых, разноязычных Веков Пизды – Манька сказала ему: – попроси у мамы семейный альбом – Сисин под благовидным предлогом – для иностранного телевидения – вынес альбом из разоренного семейного очага – детские фотографии навели Сисина на мысль, что он вовсе не Бог – глядя на дедушку в пенсне и тюбетейке – дедушка возится возле самовара с трубой – из трубы течет белый дымок – бабушка, наклонясь, ищет грибы – я всегда был сутулый – на горшке с раздвинутыми ногами – какая прелесть! – сказала Манька – а это что? – Маляхaxa – прочитала – вместо Малаховки – кто там? – аи – вместо свои – аи – растроганно повторила она – это бабушка записывала за мной – никто на свете не заставил бы Маньку хохотать над чужой Маляхахой – как она рассматривала мои фотографии! – так никто не рассматривал – и ее нет рядом со мной – Рыжий Крокодил стала однолюбкой – они развернули Бормотуху задом – кстати, ты знаешь о метастазах? – Бормотуха работала над их гениталиями – она строила памятник из сисинского хуя – не может быть, огорчился Сисин – засунь ей пальчик в жопу – я предложила пусечке жениться на мне – призналась Крокодил – ведь кто-то должен проводить его в могилку – да-да, это мило с твоей стороны – подумав, согласился Сисин – но он женат – вспомнил он – ааа – поморщилась Крокодил – это не считается – авангардисты не умеют умирать – улыбнулся Сисин – почему? – отозвалась Бормотуха – они считают себя бессмертными – разъяснил ей Сисин – Спиридонов, блин, не такой дурак! – Крокодил сердито подергала коротко-стриженую пизду Бормотухи – та смачно чавкнула – обнявшись, смотрели – ну, и где тут разврат? – ни-ни разврата, хихикнув, заверила его Крокодил – замечательно, сказала Бормотуха – с другими словами у нее напряженно – он собрал Крокодила и Бормотуху в охапку – бабы – объявил он торжественно – я сын Иисуса Христа! – иииии! – сделала авангардный Крокодил – замечательно – обрадовалась Бормотуха – поклоняюся Тебе, очищающему вся беззакония моя – запела Крокодил хорошо поставленным ангельским голосом – когда-то она пела в церковном хоре – помилуй мя – озорно вывела Бормотуха – поклоняюся Тебе, знающему страстное естество мое и слабость – звенел петербургский голос – помилуй мя! – девки попадали на колени – кровать затрещала – втроем они грохнулись на пол – не болтай глупостями! – заливалась Крокодил, тыча пальцем в опрокинутого Сисина – Бормотуха, рыдая от смеха, еще долго ползала по полу – дуры, я серьезно – нахмурился Сисин.
