Заноза в заднице, а не девчонка! Она всё так же отвешивает в мой адрес глубокий кивок. Прижимает при этом ладошку к груди.
– Ты прочла рекомендации? – уточняю, хотя и без того знаю ответ.
– По закону никто не вправе оказывать давление на эксперта при составлении заключения. Я, как и все мои коллеги, несу уголовную ответственность за содержание документов, подписанных мною. Поэтому… – склонившись над телом, она пожимает плечами. – Я напишу в заключении то, что посчитаю нужным, а дальше уже разбирайтесь сами, Олег Викторович.
Возразить что-либо не успеваю, потому что девушка, включив диктофон и снарядившись инвентарем, приступает к вскрытию. Для меня не новость, что внутреннему исследованию подлежит три полости: черепа, грудная и брюшная. Но то, с каким хладнокровием она производит секционные разрезы и извлекает органы, несомненно поражает.
– Если с телом по Вашему приказу проводили какие-либо манипуляции, то зря, – спустя некоторое время разрывает повисшую тишину, разглядывая обескровленную сердечную мышцу. – Можете уволить своего спеца. Он зря получает зарплату.
– О чем ты?
– Когда я приехала на место преступления, оказалось, что труп уже увезли. Ясно же, что не просто так? А теперь стала понятна причина, – отвечает спокойно. Берет сердце в руки и как ни в чем не бывало направляется его взвешивать. – Ножевые ранения были нанесены посмертно. Грудная клетка превращена в месиво с целью скрыть первое – смертельное – ранение.
Готов выматериться прямо здесь.
Вся эта затея изначально казалась мне бредовой. Почему нельзя было воспользоваться проверенным способом и просто от тела избавиться? Никто бы этого старого борова не стал искать, а если бы и попытались, то ничего бы не вышло.
Вчера днем мне позвонил отец и сообщил о непредвиденных проблемах. Якобы небольших. Его сестра случайно убила своего мужа, который истязал её много лет. Вдаваться в подробности их семейной жизни смысла не вижу. Терпение кончилось и, сорвавшись, тетка всадила в грудь мужа спицу. Судя по всему, попала «удачно», потому что он тут же рухнул и истек кровью ещё до приезда моего отца.
Достаточно хотя бы немного знать Виктора Ястребова – моего отца, чтобы понять – он никогда не бросит родных в сложной ситуации. Но здесь, похоже, просчитались все.
Неужели, блд, нельзя было нормального эксперта выделить?! Откуда только взялась на мою голову эта выскочка?!
– Идите сюда, Олег, – впервые её голос при обращении ко мне звучит спокойно и миролюбиво. Когда я подхожу и становлюсь за её спиной, Адамия продолжает: – Смотрите, – указывает на извлеченные и разложенные внутренние органы. – Раневой канал прошел через сердце и легкое, слегка задев пристеночную плевру. Её повреждения минимальны. Остаточные, можно сказать. Но их много. Порядка двадцати. А рана, проходящая через сердце и легкое – одна. Мы сейчас говорим об основной ране, повлекшей за собой смерть.
Обернувшись, она смотрит на меня с видом: дескать, я надеюсь, ты хоть что-то понимаешь, слабоумное существо?!
Отчего-то совсем некстати зависаю взглядом на её губах. Сегодня они так же ярко выделяются на её симпатичном лице. Это фишка у девчонки такая?
После мысленного подзатыльника прихожу в чувства.
– Продолжай.
– Множественные раневые каналы при наличии одной раны имеют место быть в том случае, когда погибшего насаживают на орудие преступления, не вынимая его из тела. Но здесь… Насадить на спицу, вгоняя её при этом почти целиком – невозможно. Поэтому можно сделать вывод о том, что убитый упал ничком сразу после удара, насадившись на спицу. Каждое сердечное сокращение приводило к образованию новых повреждений на плевре. Удивительно даже, что ни одним ударом ножа не был поврежден такой маленький раневой канал, проходящий через сердце и легкие. Вы уверены, Ваши люди точно хотели помочь скрыть преступление? По-моему, они Вам только подгадили, – к концу речи её голос становится привычно-насмешливым.
