– Ну ты, мент, даешь! – чуть не поперхнулся собственными словами спец. – Это же генерал Максимов, он тебя с говном смешает и заставит нас кушать. Ты и вправду, мент, идиот. Кто тебя допустил к этому делу?
– Подпольная лаборатория – вот результат. А я с Наткой – в загул. Как пел детдомовский пацан: «У всех на глазах целовать и гладить готов…» Я тоже детдомовский…
– Карамышев, – зашипела рация, – тут бабуля-одуванчик, любительница полевых цветов, заяву катает. Жуткие вещи рассказывает. Представляешь, говорит, такой импозантный мужчина коровьим дерьмом облачался и заглатывал. А перед этим жуткий собарь грыз спецназовца. По снимкам, которые ты передал, опознала и растерзанную женщину. С ней, говорит, юнец был… Разбирайся теперь, умник. Коровье дерьмо – это классно, да?
– Ну вот, – взглянул на спеца, – а ты говоришь, что я идиот. Да все мы в полиции становимся идиотами, какая жизнь, такие и граждане.
К бабульке попал не сразу, хоть и хотелось. Перехватил Гринев.
– Сбегал в туалет, успел, – заявил. И с тревогой: – Сейчас он будет звонить… Башку даю на отсечение – потребует тебя приструнить. Чего разузнал? Заходи…
Звонок прозвенел тут же.
Полковник слушал, кивал, уточнял «Да вы что?», «На него похоже», «Простите, а вот тут я включу громкую связь».
– … Как вы можете терпеть эту беспардонность и наплевательское отношение хоть к какой субординации? Его психиатры проверяли? Сейчас подъедут мои люди – передайте им личное дело капитана Карамышева, и его самого пусть доставят, у нас будет не простой разговор. Черт знает что! Какой-то капитан-идиот устраивает переполох, создает неделовую атмосферу и разлагает организующее начало Управления.
– Никак нет… Карамышева ждет очень важный свидетель по делу разбоя в подпольной лаборатории, куда вы лично, товарищ генерал, нашего капитана и направили.
– Что за свидетель? Немедленно его к нам!
– Никак нет! Или сами занимайтесь своим делом. Свидетеля, ясное дело, я вам отдам, но о Карамышеве забудьте. Или я подключаю свой генералитет…
– У меня подозрение, полковник, что Карамышев рядом, слушает и ухмыляется.
– Так точно, ухмыляется.
– Спросите его, он еще встречался с девушкой, этой Наткой, будь она неладна!
– Спрошу… – Ты встречался с этой переполошной умницей и красавицей?
– Да. Доставил ее и раненого пришельца на нехорошую квартиру.
– Откуда доставил?! – чуть ли не взвыл в крике генерал.
– Доставил от Бени, таки наповал закабаленного Фаей.
– Какой-то дурдом, – вздохнул генерал, – я не могу в таком режиме работать. – Какая Фая, какой Беня?
– Так это же Карамышев, генерал… Сплошной дурдом. Или припорошите пеплом чело, или отстраняйте капитана, забудьте навсегда его имя – спокойнее вам же будет.
– Допустим. Что еще?
– В конце переулка Цветного под вывеской косметического салона «Орион» – бордель для вип-персон, – отозвался капитан. – Там охрана засношала «мамку», беспамятно и основательно. Беня, конечно, исчез, хапнул от Натки долларов немерено. А этот гибон в плаще и есть Алкид, мужик нешуточный и за Натку вам, генерал, голову снесет на раз. Если вы хоть в мыслях пытались посетить «Орион» – завязывайте, Натка охране яйца туфелькой щекотала с пристрастием…
– Так, всё, капитан! У меня начинается заворот мозгов. Немедленно ко мне!
– Никак нет. Обязан допросить свидетельницу. Бабуля пожилая, заждалась меня, идиота. Где она отыскала это коровье дерьмо?
